Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Вот именно, уважаемый суфий. Пусть выходит, иначе, клянусь Аллахом…

– Мешамед! – снова возопил протопроедр. – Эти ифриты загнали меня сюда и обвиняют в каких‑то гнусностях.

– Ты кого назвал ифритом, подлый шайтан? – это уже не выдержал десятник. – Эй, парни, давайте‑ка…

– Стойте, стойте, – поспешно закричал Алексей. – Я все ж таки решил выйти.

– Ну давно бы так!

– Коль вы и в самом деле стражники…

– Стражники, стражники, шайтан тебя побери! Вот и уважаемый суфий опять же подтвердит.

– Ладно. – Протопроедр решительно повысил голос. – Выйду…

– Ну слава Аллаху.

– Только сперва допью все вино. А то ведь знаю я вас!

– О Аллах, всемилостивейший и милосерднейший! Да не нужно нам твое вино, шайтан ты этакий!

– Все равно допью. Кстати, ты, говоришь, что тебя зовут Алныз?

– Да! Да! Алныз, чтоб ты провалился!

– Так‑так… Значит, это десятник Алныз из ночной стражи заплатит по суду владельцу пекарни – благонамереннейшему и лояльнейшему подданному его величества султана, да живет он множество лет – за разбитую вдребезги дверь и за весь учиненный здесь разгром!

– А еще он заплатит почтеннейшим жителям квартала, – неожиданно подхватил Мануил. – За причиненное беспокойство!

Алексей одобрительно кивнул:

– Да‑да, им он тоже заплатит, вне всяких сомнений, ведь как раз где‑то здесь, неподалеку, живет уважаемый кади!

– Да, он именно здесь живет.

– А ну вас всех! – помолчав, решительно сплюнул десятник. – Эй, парни, положите пока бревно. Подождем до утра, уж и недолго осталось. Мериб, Ишкедан, Новруз – останетесь здесь, сторожить. И смотрите у меня, чтоб ни одна мышь…

– Будет исполнено, господин десятник!

– Да… и ты, Керим, тоже останься с ними. Остальные – за мной! На обход квартала!

Послышались быстро удаляющиеся шаги. И немного погодя прозвучал заинтересованный голос кого‑то из оставшихся стражников:

– Что, пьете свое вино, шайтаны?

– От шайтана слышим!

– Но‑но! Не советую вам связываться с нашим десятником – он человек злопамятный.

– Я тоже злопамятный, – хохотнул Алексей. – Кстати, мой друг суфий еще тут? Что‑то его не слышно.

– Ушел уже твой суфий, – хмыкнул страж. – Не дождался твоего вина. Но сказал – утром объявится.

– Вот и попируем!

Стражник замолк, перестал болтать и протопроедр. Уселся на узенькую скамью, устало прикрыл глаза. Подумалось вдруг некстати – а если? А если не получится ничего? Не выйдет? Вот встанет солнце, а турки и их чертов Стамбул никуда не денутся! Вот это будет номер! Что тогда?

– Что будем делать утром, господин протопроедр? – усевшись рядом, шепотом спросил мальчишка.

– Утром? – Алексей почесал затылок. – Прорываться! Я выхожу, ты – затаись и, выбрав момент, беги! Знаешь этот район?

– Конечно.

– Беги к церкви Хора… Надеюсь, она еще не мечеть?

– Нет еще…

– Спросишь отца Георгия. Скажешь, что от меня – он укроет. Там меня и дожидайся.

– Но… А турки?

– Это мои трудности. Не сомневайся – справлюсь. И суфий опять же утром здесь будет. Выкручусь!

Алексей посмотрел на дверь, на щель, сквозь которую кажется… кажется, пробивался тоненький лучик утреннего серебристо‑томного света. Протопроедр осторожно подобрался ближе и негромко позвал:

– Эй вы там, стражи!

Ответом была тишина.

– Стражники! Вы там что, уснули, что ли?

Молодой человек попытался приоткрыть дверь… Напрасные хлопоты!

– Они заперли нас снаружи, – шепотом резюмировал Мануил. – Теперь нам уж точно некуда деться. Тсс!!! Кажется, кто‑то гремит ключами… Ага!

Оба быстро встали по углам.

Дверь, заскрипев, отворилась и, яркий солнечный луч осветил узкое пространство пекарни.

– Ну и кавардак! – на пороге возник тестомес Фимка. – Господи боже ты мой! Да что же это такой делается‑то?

– Бежим! – громко крикнул Алексей и, оттолкнув тестомеса с пути, рванул стремительной молнией, чувствуя, как бежит позади Мануил.

Выбежав на площадь – уже начинавшую заполняться первыми утренними торговцами – они свернули за угол, потом пробежали чьим‑то незапертым двором и вскоре очутились на тихой, усаженной платанами улочке, в глубине которой располагался уютный трехэтажный особнячок с большим портиком – целый дворец.

Тут беглецы и остановились – отдышаться.

– Господи… это наш старый дом! – Мануил кивнул на дворец. – Мы были здесь счастливы… когда‑то давно, до турок… – Парнишка вздохнул – видать, снова вспомнил отца и брата. – До турок…