Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

«Уважаемые радиослушатели, начинаем передачу „Ваш магнитофон“», – громко сказало радио, и протокуратор осторожно постучал пальцами по подоконнику:

– Извините, ради бога…

– Тсс! – прошипела из‑за марли, судя по силуэту – какая‑то девушка или молодая женщина.

«Запишите названия песен», – продолжало радио.

– Подождите немножко, вон там, на лавочке, – попросил из‑за марли девичий голос. – Я вот сейчас запишу…

«…Паллавичини – Кутуньо – „Если бы тебя не было“… Деланное – Уилш – „Индейское лето“… Вы уже приготовились к записи? Внимание, мотор!»

– Ой, извините. – Алексей вздрогнул – девичий голос послышался совсем с другой стороны, не из окна… Ах, ну да – с крыльца. Девушка… Нет, молодая женщина в просторном платье и накинутой на плечи хэбешной мужской куртке. С животом – беременная. – Я Джо Дассена очень люблю, а сейчас как раз передают, записываю… У нас магнитофон есть, хороший. «Спутник», муж недавно купил… Вы, наверное, к мужу, из гаража? Так он на рыбалке.

– Нет, я вообще‑то к вашей соседке, Эсмеральде Поликарповне, библиотекарше, – быстро соврал протокуратор. – Думал, у вас она. Понимаете, такое дело, сосед мой, Виктор, студент, набрал в библиотеке книг, а сдать ему некогда, вот я и хотел спросить – можно ли мне за него их принести? Как раз вот мимо проходил…

– Наверное, можно… Ой, какая песня хорошая! Знаете, мы с мужем в прошлом году, в Ленинграде, едва пластинку не купили в Гостином дворе. Да не повезло – кончились. Обидно, что перед самым носом!

– Да, обидно, – покивал Алексей. – А что, соседка‑то ваша – поди спит?

– Да нет, не спит. Два дня назад в Москву укатила!

– Что вы говорите?! В Москву?! Живут же товарищи библиотекари! А точно – два дня назад?

– Ну да. Еще ключ мне оставила, попросила цветы поливать. Так вообще‑то мы с ней не очень дружим – «здрасьте‑до свиданья» и все. Но тут, когда просила – она такая была радостная…

– Ну конечно – в Москву‑то!

– Хвасталась, что в Третьяковку пойдет, в Мавзолей, а потом – в ресторан какой‑то. И я так поняла, не одна. Знаете, у нее же здесь ухажер есть, Беспалый Юрий, неплохой такой парень, серьезный…

– Значит, уехала, – встав со скамейки, Алексей разочарованно почмокал губами. – Ай‑ай‑ай…

– Вы не беспокойтесь, приедет – сдадите свои книги.

– Да я и не беспокоюсь в общем‑то… Всего вам хорошего. Извините.

Простившись, протокуратор отправился в лагерь – ну а куда еще‑то ему сейчас было идти? Черт побери, да что сегодня за день такой – везде одни обломы! Все, кто мог… все, кто знал… все, кто мог знать… Не при делах, похоже! А тогда – кто?!

Кто… Да кто угодно, если вот просто рассуждать. Подсмотрел, забрался… Нет, подсмотреть вряд ли кто мог, Алексей все ж осторожничал, проверялся – кое‑какой подобный опыт был. Да и забраться в чужой дом – нет, местные жители позволить себе такое просто‑напросто не могли! Не могли – и все тут. В Касимовке – да, как и в любой другой деревне – уходя и двери‑то никто отродясь не запирал. Так, припрут палкой – чтоб видели, что дома никого нет, да не стучали зря.

Мальчишки? Эти могли. Забраться на дачу могли – так, из озорства, интересно же! Но вот что‑то по‑крупному взять… Нет, не те времена. Волчьи девяностые еще, слава богу, не наступили… Волчьи… Опер Волчий! Капитан, старший инспектор ОБХСС. Он ведь крутился вокруг дачи Графини, что‑то вынюхивал, выслеживал… Мог забраться? Вполне. Однако, если он честный человек, а не сволочь, как уверял Емельян, тогда, наверное, давно уже сдал чемодан по начальству! Ага, сдал… Если б захотел сдать – уж наверняка явился бы с официальным обыском! Информировал бы прокурора, взял понятых – такой бы шум поднялся, вся деревня б знала! Судачили б полгода – минимум, – а не так, как сейчас – тишина. Мертвая такая тишина. Собачья. Волчья…

Протокуратор так и не заснул в ту ночь – все ворочался, думал. То порывался зачем‑то немедленно бежать к даче Графини, то хотел броситься наверх, в учительскую, к телефону, позвонить дежурному ОВД, справиться… Справиться… О чем, интересно? Здрасьте, скажите пожалуйста, не находил ли случайно ваш сотрудник, товарищ Волчий, целый чемодан денег? Точнее – десять тысяч рублей. Не в курсе да? Жаль, жаль… Нет, не знаю, наверное, должен бы был найти. Кто звонит? Да так, один доброжелатель.

Если б Волчий хотел официально изъять деньги – все всяких сомнений, он бы так и сделал. По всей форме: с понятыми, с прокурорской санкцией, с обыском. Если это, конечно, он… Он, не он… Как выяснишь? Допустим, он. Значит, хоть кто‑то во всей деревне, да должен был видеть его с чемоданом. Или опер рассовал деньги по карманам? Так все не рассуешь, уж больно их много – купюры‑то мелкие, сотни редко, в основном червонцы, да и пятерки попадались. А может, он часть денег взял себе сейчас, а остальное припрятал? Где? Да и что, в конце концов, он, Алексей, знает об этом Волчьем? Ничего конкретного. Ничего такого, что позволяло бы сделать хоть какие‑то предположения. Ничего…