Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия

– Кто‑кто?

– Ну, дракон.

Юноша повернул голову и увидел возившуюся в летней кухне красивую молодую женщину, светловолосую, сероглазую, в скромной серой тунике и светлой накидке. В левой руке женщина держала шумовку, которой время от времени помешивала в котелке вкусно кипящее варево.

– Да, – оглянувшись на смальту, кивнула женщина. – Вы, наверное, правы. Дракон, конечно же, маловат… Но мозаику составляли дети – а им еще неведомо то, что зло может быть всеподавляющим и огромным. Что же вы стоите у ворот? – улыбнулась незнакомка. – Проходите, посмотрите другие картины. Вам, честно, нравится?

– Что б я сдох! Ой… Клянусь Святой Троицей.

Женщина засмеялась – ей очень шла и эта веселость, и улыбка.

– Меня зовут Мария, – представилась она. – А вас?

– Ле… Алексей.

– Вы, верно, издалека?

– Из… Из Пафлагонии.

– Вон оно что.

– Так плохо говорю?

– Нет, нет, – Мария замахала руками. – Говорите вы очень хорошо и правильно… Вот только немного растягиваете слова – так не говорят в столице.

– Буду знать, спасибо, – искренне поблагодарил Лешка. – Обязательно исправлю выговор! И клянусь, через месяц вряд ли кто отличит меня от столичного жителя!

– Приехали покорять столицу? Как базилевс Василий Македонец?

– Да нет, – юноша скривил губы. – Служу тут, в одном ведомстве… А в общем‑то – в гостях.

Женщина снова улыбнулась:

– Вижу, у вас есть тяга к прекрасному. Вероятно, вы любите музыку?

– Обожаю! – Поставив кувшин на землю, Лешка прижал руки к груди. – Жить без нее не могу, и очень – очень скучаю. А вы какую музыку любите?

– Разную… – Мария задумалась, не забывая помешивать варево. – Мне нравится и литургия, и светские песни из тех, что поют скоморохи.

– Скоморохи? Есть такая песня у группы «Король и Шут». Но мне, если честно, больше «Ария» нравится. А вы слышали…

Лешка хотел было продолжить, но осекся – здесь вряд ли хоть одна живая душа слышали «Арию». Жаль…

– Вы, верно, голодны? – поинтересовалась женщина.

Лешка смущенно замахал руками:

– Да нет, что вы! Сейчас вот пойду домой, как говорится – пора и честь знать. Спасибо за то, что разрешили посмотреть картины. Пойду. Пора мне…

– Неужели вы так торопитесь, Алексей? – явно огорчилась Мария. – А я хотела предложить вам отобедать с вами. Сейчас придет мой супруг, отец Сергий, и дети… Они так любят слушать рассказы о дальних странах.

– Отец Сергий? – переспросил Лешка. – Так это ваш муж?

– Ну да… А вот как раз и он!

Лешка обернулся – со стороны дома к летней кухне в окружении целой толпы детей шагал высокий мужчина лет тридцати с красивым русобородым лицом, обрамленном длинными льняными локонами, скромно перевязанными тонким кожаным ремешком. Мощная фигура мужчины была затянута в глухую черную рясу, на груди отливал золотом крест.

Мария радостно подалась навстречу:

– Благослови трапезу, батюшка. У нас гость из далекой Пафлагонии. Очень хотел посмотреть мозаики… А вот теперь вдруг намеревается уйти!

– Никаких уходов! – добродушно улыбнувшись, пробасил отец Сергий. – Не отпустим! – он смешно, словно медведь, раскинул в стороны руки. – Верно, дети?

– Верно, верно, батюшка! – наперебой заголосили ребятишки.

Их насчитывалось, верно, десятка полтора, а, может, и чуть побольше. И маленькие – лет пяти, и побольше, и совсем большие – лет по двенадцать, разные – черноволосые, с льняными кудряшками, русые…

– Все ваши? – кивнул Лешка.

– Все! – со всей серьезностью молвил отец Сергий. – Мы их тут с матушкой на своих и чужих не держим. Ну, инда давайте к трапезе, помолясь!

– Ой, совсем забыл! – озаботился гость. – Вы позволите угостить вас вином?

– А пожалуй! – батюшка охотно кивнул. – Поста нет, не пятница – не грех и выпить немного, а, матушка?

– С удовольствием! – смеясь, откликнулась Мария. Лешка чувствовал себя, словно в кругу семьи – настолько любезными и тактичными оказались его новые знакомцы. Дети за столом вели себя прилично, впрочем, позволяя себя некоторые шалости, ничуть не опасаясь грозного взгляда священника. Похоже, их всех тут очень любили.

– Нет, и все‑таки не поверю, что все эти дети – ваши! – негромко произнес Лешка, когда ребятишки вышли из‑за стола и удалились. – Больно уж разные.

– Родных по крови у нас всего трое, – посерьезнев, отозвалась Мария. – Но остальные тоже наши. Видишь ли, уже лет пять, как мы с батюшкой основали приют при нашей церкви, Святого Ильи. Зарегистрировали, все как полагается, правда, вот, помощи от государства пока никакой… Ну, не из‑за этого ведь детей брали. Живем! Есть в приходе добрые люди… и не только в приходе…