Алёна Половнева - Колледж Святого Джозефа

- Ты снова можешь плакать, - Вася сбавил тон.

Анфиса шмыгнула носом.

- Эй-эй-эй, - Заваркин спрыгнул с капота и стащил Анфису в свои объятия. Ее военная кепка слетела с головы и упала в лужу. По ее плечам рассыпались длинные волнистые каштановые волосы. Она молчала, уткнувшись ему в плечо. Он легонько встряхнул ее, но, не дождавшись реакции, обнял еще крепче.

- Я знаю, что их мир не для меня, - жарко зашептала она, дотянувшись до его уха, - мне не место там, где уютно и где с рождения заворачивают в пеленки от Прада. Но что если Кирилл был прав тогда? Что если я смогу изменить свою судьбу? Что если у моих детей может быть это право по рождению, право на уют и безопасность? Что если то, чего лишился наш Вася из-за нас, другие мои дети вполне смогут приобрести?

- Другие твои дети? – ошеломленно спросил Вася, потянув ее за волосы на затылке. Он хотел посмотреть на ее лицо, чтобы понять, не шутит ли она.

- Отпусти меня, - взмолилась она, и из глаз ее потекли слезы. Чистые капельки текли по гладким фарфоровым щекам и смешивались с мутным английским дождем, - я войду внутрь.

- Отпущу, - сказал Вася холодно, слегка отстраняясь, - ты должна быть счастлива.

- Спасибо, - улыбнулась она, но тут же почувствовала резкую боль в животе.

Лезвие стального армейского ножа разорвало ее одежду и кожу и воткнулось своим холодом в ее внутренности. Вася впился ртом в Анфисины губы и проглотил ее крик. Резким движением он вытащил нож и воткнул его снова. И снова. И снова. И снова. Когда ее тело обмякло и стало оседать, он отшвырнул ее от себя. Она упала на спину в лужу перед входом в паб. На Васиных губах осталась ее кровь.

Он развернулся и пошел прочь.

- Не рано ли мы попросили счет? - сказал Кирилл, оттолкнув дверь паба, - фу! И правда, дождь!

Он поднял воротник, и тут же увидел Заваркину, нелепо раскинувшуюся у ступеней паба.

- О, Господи, - заорал он и кинулся к ней.

- Что? – только и успел спросить Егор, вышедший следом. В следующее мгновение он уже упал на колени в лужу из дождевой воды и крови и прижал Анфисину голову к своей груди. Он лихорадочно ощупывал ее живот, который превратился в кровавое месиво.

- Не умирай! - велел он. Она смотрела на него мутнеющим взором и пыталась что-то сказать, но давилась собственной кровью.

Кирилл кричал что-то в трубку на хорошем английском, Соня стояла в луже у Анфисиных ног, содрогаясь в рыданиях. Дженни стояла поодаль и тихо плакала, зажав рот рукой.

- Не смей умирать, слышишь, - прошептал Егор, по щекам которого текли слезы. Он прижался на мгновение губами к ее рту, а когда отстранился, то ее глаза уже были пусты и неподвижно смотрели в черное лондонское небо. Анфиса Заваркина был мертва.

- Я и забыл, какая ты красивая, - снова прошептал Егор, погладив ее по щеке.

В двух кварталах, за церковью Всех Святых, упав на колени на старинном кладбище, горько и безутешно рыдал ее убийца.