Дженнифер Арментроут - Истоки, Перевод - vk.com/bookSource

представлениях Буффало Билла.)

Казалось, что пистолет приклеился к моей руке. Мое сердце все еще быстро колотилось от

ужаса, и этот страх не хотел уходить. С поразительной ясностью до меня дошло, что это было то, к

чему свелась наша жизнь. Входить в режим обороны и паники каждый раз, когда свет фар

проникнет через окно или кто-то постучит в нашу дверь или когда незнакомец приблизится к нам

на улице.

Так и было.

Моей первой реакцией на фары было схватить пистолет, чтобы быть готовой выстрелить —

выстрелить, чтобы убить, если необходимо.

— Кэт...?

Я потрясла головой. Огонь прополз из моего живота в горло. Слезы жгли глаза. Так много

мыслей пронеслось через мой мозг. Давление сжало грудь, стиснув ледяными пальцами легкие.

Дрожь прокатилась по позвоночнику. Четыре месяца слез я не позволяла пасть сооружению внутри

меня.

Перевод vk.com/booksource

В одно мгновение Дэймон оказался передо мной, нежно и осторожно сняв мои пальцы с

пистолета. Он положил его на ночной столик. — Эй, — сказал он, обхватив мои щеки обеими

руками. — Эй, все в порядке. Все хорошо. Здесь нет никого кроме нас. Мы в порядке.

Я знала это, но то было нечто большее, нежели фары в ночи. Это было все сразу, все

накопившееся за четыре месяца, лишенное контроля над любой из частей моей жизни или моего

тела. На меня навалилось все сразу, жалящий страх, который никогда не ослабевал, ужас, с

которым я просыпалась каждый день, осмотры, стрессовые тесты. Боль от скальпеля и ужас от

наблюдения за тем, как умирают измененные люди. Все это прорвалось во мне. Мучительный

побег, когда я стреляла в людей — настоящих, живых людей, у которых были семьи и их

собственная жизнь — и я знала, что убила, по меньшей мере, одного из них. Его кровь забрызгала

все мое лицо.

Кроме того, был Блэйк.

— Поговори со мной, — взмолился Дэймон. Его изумрудные глаза были полны

беспокойства. — Ну же, Котенок, скажи мне, что происходит.

Повернув голову, я закрыла глаза. Я хотела быть сильной. Снова и снова я говорила себе, что должна быть сильной, но я не могла оставить все в прошлом.

— Эй, — мягко сказал он. — Посмотри на меня.

Я держала глаза закрытыми, зная, что если посмотрю на него, шарик, который был так

переполнен и так слабо перевязан, разорвется. Я разрушалась изнутри, и не хотела, чтобы он это

видел.

Но потом он повернул мое лицо к себе, поцеловал веки моих закрытых глаз и сказал: — Все

в порядке. Что бы ты не чувствовала сейчас, это нормально. Я понимаю тебя, Кэт. Я здесь ради

тебя, только ради тебя. Все в порядке.

Шарик разорвался, и я потеряла самообладание.

ДЭЙМОН

Мое сердце разрывалось, когда первая слезинка скатилась по ее щеке и безнадежное,

хриплое рыдание сорвалось с ее губ.

Я притянул ее к себе, и обнял, пока она дрожала от горя и боли. Я не знал, что делать. Она

молчала. Не было возможности что-то сказать из-за слез.

— Все в порядке, — я продолжал говорить ей. — Выпусти это. Просто выпусти.

Я чувствовал себя дураком, когда говорил это. Слова были пустыми.

Ее слезы потекли по моей груди, каждая резала, словно нож. Я беспомощно поднял ее и

отнес на кровать. Я собрал ее одежду, откинул одеяло, которое казалось слишком грубым для ее

кожи, и обернул его вокруг нее.

Она обняла меня, а ее пальцы сплелись за мои затылком. Слезы... они продолжали идти, и

мое сердце раскалывалось от ее всхлипов. Никогда в своей жизни я не чувствовал себя более

бесполезным. Я хотел исправить это, сделать ей лучше, но я не знал как.

Она была такой сильной во время всего этого, и, если я думал хотя бы одно мгновение, что

она не была глубоко затронута, я был идиотом. Я знал. Я просто надеялся — нет, я молился —

чтобы шрамы и раны оказались только физическими. Потому что их я мог устранить — я мог

исцелить их. Я не мог исправить то, что кровоточило и гноилось внутри, но я попытаюсь. Я сделаю

все, чтобы убрать ее боль.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем она успокоилась, пока ее слезы, казалось, высохли, ее прерывистое дыхание выровнялось, и она уснула. Минуты? Часы? Я не знал.

Я забрался к ней под одеяло, и растянулся рядом, подобравшись ближе к ее теплому телу.

Она ни разу не шевельнулась. Прижав ее щеку к своей груди, я пробежал руками по ее волосам, в

надежде, что это движение успокоит ее. Я знал, что ей нравилось, когда я играл с ее волосами. Это