Дженнифер Арментроут - Истоки, Перевод - vk.com/bookSource

больных людях, которых они лечили, о Лаксенах и гибридах. Когда мы говорили, мы растянулись

на кровати лицом друг к другу. Я был уверен, она перескакивала через множество вещей.

Например, она не говорила ни о чем, что она делала или как получила все эти синяки.

Я понял, что это было связано с Блэйком и было причиной того, что она особенно не

распространялась на эту тему, но она упомянула маленькую девочку по имени Лори, которая

умирала от рака. У нее появился подавленный взгляд, когда она говорила о ней. Кэт ни разу не

улыбнулась. Знание изводило меня, угрожая разрушить воссоединение.

— Они сказали, что существуют плохие Лаксены, — сказала она. — Вот почему они держат

меня здесь, чтобы научить сражаться против них.

— Что?

Она напряглась.

— Они сказали, что существуют тысячи Лаксенов, которые хотят причинить людям вред и что со

временем их будет еще больше. Полагаю, они не сказали тебе ничего подобного?

— Нет.

Я почти засмеялся, но потом вспомнил то, что сказал Итан. Не было ничего, что имело бы хоть

какое-то отношение к тому, что она говорила. Или было? — Они сказали мне, что хотят получить

больше гибридов.

Обеспокоенность пересекла ее лицо, и я пожалел, что сказал это. — Какой вид рака у Лори? —

спросил я, пробежав рукой по ее руке. Я не переставал касаться ее. Ни разу, с тех пор, как вошел в

комнату.

Кончики ее пальцев лежали на моем подбородке, и мы были настолько близко, насколько

могли быть, чтобы это казалось уместным, учитывая, что на нас смотрели. — Тот же вид рака, какой был у моего отца.

Я сжал руки. — Прости.

Ее пальцы проследили изгиб моего подбородка.

— Я видела ее всего один раз, но дела у нее идут не слишком хорошо. Они дают ей лекарство, которое получили от Лаксенов и гибридов. Они называют его ЛГ—11.

Перевод vk.com/booksource

— ЛГ—11?

Она кивнула, а потом нахмурилась. — Что?

Дерьмо, это было то, что хотел Люк. Что вызывало вопрос, какого черта хотел Люк от

сыворотки, которую Дедал использовали на больных людях? Она нахмурилась сильнее, и я

преодолел незначительное расстояние между нами, понизив голос. — Я расскажу тебе позже.

Со вспышкой понимания она переместила свою ногу так, что она уперлась в мою. Мое

дыхание перехватило, и осведомленность другого рода прокралась в глаза Кэт. Она закусила

нижнюю губу, и я сдержал стон.

Симпатичный оттенок вновь окаймлял ее щеки, что не помогало ситуации. Рукой я провел

вверх по ее руке, чувства разгорелись, когда она задрожала. — Знаешь, сейчас я бы пожертвовал

некоторой приватностью?

Ее ресницы опустились. — Ты ужасен.

— Да.

Выражение ее лица омрачилось. — Я чувствую, что прямо сейчас над нами висят огромные

часы, словно нам не хватает времени.

Вероятно, так и было. — Не думай об этом.

— Это трудно.

Последовала пауза, и я обхватил ее щеки руками, поглаживая большим пальцем по тонкой

косточке. Прошло несколько мгновений.

— Ты видел мою маму?

— Нет, — я хотел сказать ей почему, и рассказать ей больше, но разглашать любую

информацию по этому вопросу было рискованно. У меня была идея, хотя, я мог принять истинную

форму и поговорить с ней таким образом, но я сомневался, что властители оценят это. Я не желал

рисковать в этот момент.

— Нет, но Ди приглядывает за ней.

Кэт держала глаза закрытыми. — Я скучаю по маме, — прошептала она, и мое сердце

разбилось. — Я действительно скучаю по ней.

Я не знал, что сказать, и что я мог сказать? «Мне жаль» не разрешило бы проблемы. Так как я

искал, чем бы отвлечься, то стал заново знакомиться с чертами ее лица, с ее стройной шеей, с

наклоном ее плеч. — Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.

Прошло несколько мгновений, прежде, чем она заговорила. — Я всегда хотела Могвай.

— Что?

Ресницы Кэт все еще подрагивали, но она, наконец, улыбнулась, давление в моей груди

немного ослабло. — Ты видел Гремлинов, верно? Помнишь Гизмо?

Когда я кивнул, она рассмеялась. Звук вышел хриплым, словно она не смеялась долгое время.

Как я понял, слишком долго.

— Мама позволяла мне смотреть его, когда я была ребенком, и я была одержима Гизмо. Я хотела

его больше всего на свете. Я даже обещала маме, что не буду кормить его после полуночи или

мочить.

Я оперся подбородком об ее макушку и усмехнулся, представив, маленький коричнево -

белый комок шерсти прорастающего стручками. — Ну, не знаю.