Unknown - ИСТОРІЯ

войны, дышал одною войною. „Люблю матушку кю Россію за то, что у нас всегда в каком нибудь углу дерутся", говаривал Кульнев. Сама природа— казалось — предназначила его быть воином. Высокаго роста (2-х аршин и 10-ти вершков), сухощавый, но широкоплечіи и здороваго сложенія, лицем мужественный, с длинными усами и огромными бакенбардами: таков был Кульнев. Одежда его — ментик, или доломан, смотря по времени года, в походах, была сшита из солдатскаго сукна, с гарусными -шнурками и с оловянными пуговицами, a вместо форменной фуражки, часто носил он финскій колпак, либо ермолку.

В 1805-м году, Кульнев, уже на сорок втором году жизни и прослужив целые десять лет в маіорском чине, потеряв надежду на повышеніе, хотел выйти в отставку. „Признаюсь тебе — писал он своему родному брату, что сія война остается последним моим поприщем. Я не упущу случая и буду служить в ней как верньтй сьтн отечества. После удалюсь в общее наше Болдыреве *). Мне скучно стало не видать перемены в службе моей. Впрочем, la guerre a ses faveurs, ainsi que ses disgrâces; надо во всем полагаться на волю Божію".....( 19).

Война 1807 года и финляндскій поход изменили положеніе Кульнева. В 1809 году, ему, уже генерал-маіору и кавалеру Св. Георгія 3-го класса, предстояла честь вести передовой отряд Абоскаго корпуса на берега Швеціи. Готовясь на смелый подвиг, он отдал, в ночь на 7-е (19-е) марта, следующій приказ: „Бог с нами! Я пред вами,

*) Родовая деревушка Кульневых, калужской губернія, козельскаго уезда.

т. п. 26

402

1809. князь Багратіон за вами. В полночь, в два часа, собраться у мельницы. Поход до ніведских берегов венчает все труды ваши. Сіи волны—истинная награда, честь и слава безсмертная! Иметь с собою по две чарки водки на человека, кусок мяса и хлеба, и по два гарнца овса. Море не страшно кто уповает на Бога. Отдыхайте, товарищи!"

В два часа по полуночи, отряд выступил с Сигналыпера. Свежій след Шведов, брошенныя ими тяжести и обломки оружія указывали путь чрез Аландсгаф русским войскам, весело шедшим с песнями по окованным льдами морским безднам. После восьми-часоваго перехода, завидя берег, наши воины огласили окрестность грозным для врагов Россіи криком: ура! Стоявшій на льду, небольшой отряд шведской пехоты, встреченный гусарами и атакованный в тыл казаками, был отброшен к берегу, с потерею 80-ти человек пленными. За тем, Кульнев послал против засевшаго за камнями и деревьями непріятеля спешенных Уральских казаков, которые, выбив Шведов из рощи, опрокинули их к большой стокгольмской дороге. Тогда-же два эскадрона гусар вытянулись в линію, a третій, спешась, построился в колонны с разомкнутыми рядами: таким образом, Кульнев, увелича свой слабый отряд в глазах непріятеля, (чему способствовала неровная местность, представлявшая возможность выказать небольшія части войск за головы колонн), открыл переговоры с Шведами и заставил их уступить нам местечко Гриссельгам. Став твердо на шведской земле, Кульнев донес князю Багратіону: „Благодареніе Богу, честь и слава россійскаго воинства на берегах Швеціи. Я с войском в Гриссельгаме воспеваю: Тебе Бога хвалим!"

403

Как только, по сигналу гриссельгамскаго теле- •«». графа, пришло известіе в Стокгольм о появленіи Русских в ста верстах от столицы, то распространилась общая тревога. По стокгольмской дороге уходили жители страны, спасая свое лучшее имущество» На следующее утро подошли к Гриссельгаму три шведских полка. Но безстрашный Кульнев оставался там весь день, и донося князю Багратіону об одержанном успехе, писал ему: „На море мне дорога открыта, и я остаюсь здесь до полученія ваших повеленій".

Барклай де-Толли, с Вазаским отрядом, также перешел на шведскій берег. ПЬлучив от графа Аракчеева строжайшее предписаніе немедленно идти от Вазы к Умео, и опасаясь вскрытія вод Кваркенскаго пролива, Барклай не выждал сбора всех вверенных ему войск и решился выступить с теми, которыя были у него под рукою, в числе около 8,500 человек с 8-ю орудіями ( 20), приказав прочим, по прибытіи в Вазу, также идти в Умео. Переход через Кваркен короче, нежели разстояніе от Або до Аландских островов, но представлял еще болыпія затрудненія и опасности. Пространство между Вазою и Умео, шириною около ста верст, усеяно мелкими островами, состоящими большею частью из необитаемых скал. Плаваніе там судов, по множеству отмелей, опасно; а зимою хотя пролив и замерзает, однакоже переход по льду ненадежен: широкія полыньи и трещины льда, занесенныя снегом, подвергают путника неминуемой гибели. Нередко внезапныя бури взламывают лед и уносят его в море. Решась выступить на-легке, чтобы совершить переход со всевозможною быстротою, Барклай не взял с собою никакого обоза, кроме патронных ящиков на