Unknown - ИСТОРІЯ

398

1808. полковник Лагербринг, с порученіем от командовавшаго войсками на Аландских островах, генерала Дебельна, который, извещая о перемене правительства в Швеціи, долженствовавшей, по его мненію, повлечь за собою заключеніе мира, просил остановить наступление наших войск. 4 (16) марта, прибыл в нашу главную квартиру сам Дёбельн и предложил, от имени герцога Зюдерманландскаго, открыть переговоры о мире, а, в ожиданіи того, заключить перемиріе и прекратить военныя действія. Генерал Дёбельн, вместе с тем, изъявил согласіе на передачу русским войскам Аландских островов и на выступленіе оттуда Шведов к Стокгольму. Граф Кнорринг готов был принять эти условія, но Аракчеев потребовал сдачи всего непріятельскаго отряда военно-пленным, и по отказе в том Дёбельна, приказал настойчиво преследовать Шведов. Войска князя Багратіона настигли непріятельскій арріергард, отрезали баталіон шведской гвардіи, и заняв силою острова, захватили более двух тысяч пленных, до сорока орудій, 10,000 новых англійских ружей, множество судов и бильшіе магазины. По достиженіи, 6 (18), острова Сигнальшера, положено было выслать к шведскому берегу авангард, как для исштанія — может-ли лед на проливе Аландсгафе выдержать тяжесть артиллеріи, так и для разведанія о силах и расположеніи непріятеля.

йсаолненіе этого отважнаго предпріятія было поручено Кульневу, с 230-ю казаками и 170-ю гусарами Гродненскаго полка ( 18).

Генерал-маіор Кульнев, котораго имя в Россіи сделалось народным, получил образованіе в Сухопутном (в последствіи—1-м) кадетском корпусе, в самую блистательную эпоху этого военнаго

399

училища, когда директором его был Бецкій. По- ізоэ знанія Кульнева в Исторіи, особенно в Россійской и Римской, были замечательны для гусара, проведшаго жизнь на коне и гораздо более знакомаго с саблею, нежели с книгами: не раз случалось ему, уже старому служивому, приводить в пример своим офицерам подвиги русских и римских героев, излагая событія в хронологическом порядке и выводя из них своеобразныя заключенія, исполневныя здраваго смысла. Служа под начальством Суворова в Польше, и, подобно всем русским военным, платя ему дань удивленія, Кульнев напоминал нашего великаго полководца — и слогом приказов и донесеній своих, и быстрыми усиленными переходами отрядов ему вверяемых, и даже некоторыми странностями в образе жизни. Но откровенный, уживчивый характер Кульнева не имел ничего общаго с хитрым, нередко язвительным, и всегда своенравным характером Рымникскаго героя. Из скуднаго маіорскаго жалованья, Кульнев постоянно уделял треть на содержаніе дряхлой своей матери, жившей в городке Люцине; дрігая треть шла на одежду, конскою сбр^ю. содержаніе верховых лошадей, а остальная на пишу, состоявшею из щей, гречневой каши и ветчины — любимаго б.іюда его. Всего этого готовилось вдоволь на несколько человек. „Милости просим — говаривал он г^стым басом своим тонарищам — ми.юсти просим, только каждаго гостя с своим щибором; у меня всего один». За столом у него, в противность тогдашнему обычаю, ничего не подавали, кроме воды или квасу; чарка водки перед обедом, иногда для лакомства рюмка наливки; вечером стакан чаю с ромом: в том состояло все угощеніе. С небольшими средствами,

400

iso9. y него было все в- изобиліи, благодаря его способности к домашнему хозяйству: он сам заготовлял наливки, закуски, и был отличный мастер маринировать рыбу, грибы и проч. чтб делал не только в мирное время, но и в походах. „Голь на выдумки хитра—говорил он гостям своим.— Живу по дон-кишотски; ни кола, ни двора; подчую вас собственною стряпнёю, чем Бог послал». Русскую поговорку: „бедность не порок» он выражал по своему: „горжусь бедностью". И действительно—было чем гордиться! В Финляндскую кампанію, после Куортанской победы, будучи представлен за отличіе в генерал-маіоры, и получа в тоже время известіе о крайности, в коей находилась мать его, Кульнев просил Каменскаго заменить в представленіи назначенный ему чин пятью тысячами рублей, и получив эту сумму, отослал ее своей матери. В турецкую войну, будучи пожалован арендою в тысячу рублей, на двенадцать лет. Кульнев передал право на эту награду родной племяннице, крестнице своей. Пленные непріятели находили в нем заступника и утешителя. Жители страны, в коей воевал он, не подвергались от солдат его ни разоренію, ни оскорбленіям. Молва о великодушіи Кульнева была так распространена, что когда, по завоеваніи нашими войсками Финляндіи, он пріехал в Або и явился на бал у князя Багратіона, все бывшіе там Абоскіе граждане встали с своих мест, либо оставили танцы, и окружив его, изъявили ему общую признательность за сохраненіе в крае, где довелось ему действовать, спокойствія и имущества жителей. И этот муж добра, этот друг человечества, принимавшій участіе в страданіи каждаго существа, был ненасытим зрелищем ужасов