Олесь Донченко - Школа над морем

Нагорный слышал, как разорвалась ракета «красных», слышал, как «красные» открыли бешеный огонь. Теплое чувство шевельнулось в сердце.

- Молодец Сашко, - прошептал разведчик, ­ поддает им жару!

И, должно быть, в самом деле горячим был этот жар. Еще торопливей забегали связисты, и из шатра вышел сам... Да, это был «сам» главнокомандующий «синих» Яша Дереза. Омелько сразу узнал его. Дереза размахивал руками, что-то говорил быстро и оживленно и совсем не был похож на того вечно задумчивого изобретателя Яшу Дерезу, которого так хорошо знал Омелько. Дерезу словно подменили. Теперь он был командиром, от его решений и приказов зависела победа всей его армии.

«А где изобретение, где тайна? – подумал Нагорный.

Он стал прислушиваться, надеясь услышать хоть что-нибудь из распоряжений Дерезы. Но трудно было что-нибудь разобрать, и разведчик решил проползти к самому штабу «синих». В одном месте спуск в долинку был покрыт кустами шиповника, и, прячась за эти кусты, можно было незаметно спуститься вниз.

Омелько пополз снова. Но не успел он на этот раз отползти и трех метров, как грозный окрик остановил его:

- Стой! Ни с места!

Нагорный увидел Дмитрия Озеркова: Озерков прицелился в разведчика на винтовки и коротко сказал:

- Вставай! Попался!

Через несколько минут Озерков и Омелько были уже в штабе.

- Поймал разведчика! - доложил Дмитро Дерезе.

- А-а, профессор межпланетной авиации! ­ удивился главнокомандующий «синих», - как ты сюда попал?

Озерков рассказал, как он выследил Нагорного и задержал его.

- Молодец! - воскликнул главнокомандующий, - ты будешь награжден.

Омелько печально поглядывал по сторонам, и было ему так горько, так горько, будто он только что наелся самой настоящей горькой полыни.

- Не оглядывайся, - сказал Дереза, - все равно не убежишь!

И сейчас же, приняв серьезный вид, начал допрос:

- Чайка послал? Это уже второй раз, и оба раза неудачно! Что же вы молчите, уважаемый профессор Почемувы не желаете поделиться с нами военным опытам марсиан? Не стесняйтесь, здесь все свои!

- Ваше имя?

- Иванов.

- Почему вы очутились в районе расположения «синих»?

Нагорный молчал.

- Не хочешь отвечать? - закричал главнокомандующий. - Все ясно: разведчик!

- Если вам ясно, не спрашивайте.

Говори! Какие планы у «красных»? Что они собираются делать?

Омелько подумал: «Пусть замучат - не скажу ни слова!»

- Почему ты молчишь? А много ли у вас раненых? Какие гостинцы готовите «синим»? Ты, конечно, понимаешь, о каких гостинцах я говорю: например, вроде вашего змея с воздушным десантом.

- А я вижу, вам он не очень-то понравился, - буркнул Омелько.

- Не будешь отвечать - расстреляем.

- Знаю.

- Что думают делать «красные»? Их планы? Кто остался на вахте возле «Отличника»?

Нагорный встрепенулся. Ему показалось, что «синие» хотят обойти и захватить броненосец. Если только Музыченко что-нибудь прозевает или вдруг покинет свой пост, «враг» тогда, без сомнения, осуществит свои намерения.

- «Отличник» охраняется целой дивизией, - соврал допрашиваемый. – Там осталась батарея.

Омелько испытывал самую настоящую тревогу. Нет, это была уже не игра - это была суровая действительность. Он разведчик, и он захвачен врагами. Ни одним словом не проговорится он о военных планах «красных». Отсюда, из штаба, перед ним только одна дорога – к смерти ! И как далеко сейчас и Сашко Чайка, и Галина, и Музыченко, и все ребята! Какими родными, какими любимыми друзьями были они сейчас для пленного! А этот Дереза... Нет, это уже не знакомый одноклассник Яша – это генерал, это хитрый и сильный враг.

Нагорный гордо поднял голову:

- Больше я не скажу вам ни слова!

- Героя разыгрываешь? - нахмурил брови Дереза. – Слушай, Нагорный... Или как там тебя... Иванов! Мы тебя расстреляем, но перед смертью я тебе что-то покажу. Посмотришь, какой мы вам приготовили гостинец.

Все трое вышли из палатки. Впереди - главнокомандующий «синих», за ним - Нагорный, сзади - Дмитро Озерков с винтовкой.

А там, на позициях, вообще не затихал «бой». Гремели пушки, трещали пулеметы. «Наши победят, - подумал Омелько, - а меня уж не будет»

И снова показалось ему все настоящей действительностью - тяжелой, невыдуманной. Высоко-высоко, в глубокой, бездонной синеве неба, спокойно и беззаботно плыли два легких пухлых облачка. Желтели одуванчики, гудели пчелы, и жизнь кругом казалась такой прекрасной, такой светлой!

Раздвинули кусты и очутились на тихой полянке.