Олесь Донченко - Школа над морем

- А почему оно патлатое, деду? Стричься не хочет? Эге?

- Эге. В этом-то вся штука. Само не хочет, а других стрижет. Да, да, постригло когда-то всласть, постригло.

- А потом что?

- Га? Что потом? А потом себе гнездо из чужих волос мостило.

- Себе, деду?

- Да уж, не мне.

- И яйца несло? А яиц никто не таскал?

- Эге, попробовал бы ты только таскать! Да у него такая попадья была – только взглянет, и свинья сдохнет. Га? Слышу, слышу! Говоришь, попробовать надо было... Да за такие пробы нашего брата прямо в тюрьму.

- Деду, а наш брат взял бы да и убежал бы из тюрьмы.

- Ну что же, бывало и бегали!

Долго в тот день Ивасик думал о страшной, неведомой породе попов. Недаром же он получил от деда такую исчерпывающую и точную информацию: в рясе, патлатый, всех стрижет, а из волос себе гнездо вьет, яйца несет и с попадьей высиживает своих попенят. А кто из ребят разорял поповское гнездо, того непременно сажали в тюрьму.

Не меньше споров вызвало у школьников и распределение ролей в будущей войне. Каждый хотел быть непременно командиром. Наконец все было решено. Яшу Дерезу выбрали главнокомандующим «синих», Сашка Чайку - маршалом «красных». Многие из ребят были, конечно, оскорблены в своих самых лучших чувствах, так как товарищи «недооценили» их военных талантов. Больше всех обиделся Олег Башмачный, уверенный в том, что его непременно должны были назначить маршалом.

Ведь это же он, а не кто другой нашел на чердаке браунинг, принадлежавший, наверное, шпиону. Что из того, что потом револьвер перехватил Омелько Нагорный? Первый-то нашел его кто? Первым нашел его Башмачный. И револьвер и письмо к Кажану.

Все это, конечно, было известно ребятам, но три голоса решили судьбу Олега: за Сашка было поднято тремя руками больше.

- Не хотите – и не надо! - буркнул Олег. - А Сашко вам еще навоюет, подождите!

- А ты кем будешь? - спросили у него.

- Завхозом! - снова буркнул Олег.

И тут неожиданно вмешался вожатый Максим.

- Правильно, - сказал он. - Поздравляю тебя, Олег. Завхоз на тебя. выйдет отличный. Особенно в «военное» время.

Башмачный молчал. Ему хотелось вскочить и закричать, ему хотелось объяснить, что все это была только шутка, что он ни за что, ни за что не желает быть завхозом! Но гордость удерживала его на месте. «Ну, что ж не выбрали маршалом, буду завхозом! В сущности, это меня мало трогает. Надо же кому-нибудь присматривать за имуществом воюющих сторон».

Так, совершенно неожиданно для себя, Олег сделался «начальником снабжения двух действующих армий».

- А ты, кажется, злишься? - спросил у него после собрания вожатый Максим.

- А чего мне злиться?

- Да, видишь ли, мне показалось, что ты не совсем доволен своим назначением.

- Не, ничего. Пускай себе.

Глаза Башмачного встретились с глазами вожатого. Золотые искорки в зрачках Максима поблескивали особенно весело.

- Я думаю, Олег, это будет тебе только на пользу, - сказал он посмеиваясь. - Есть у народа такая сказка, про Иванушку-дурачка. Были у него братья, выдававшие себя за героев, а на Иванушку смотрели эти братья, как на дурака и остолопа. А на самом деле выяснилось, что героем-то был Иван, а это братья его были дураки и остолопы. А стал Иван героем потому, что никакой работы не боялся, за всякое дело брался. И за легкое, и за трудное, и за необыкновенное, и за самое обыкновенное. И, когда ты поймешь, Олег, что каждая полезная работа в нашей стране есть дело чести.

- Тогда я перестану быть Иванушкой-дурачком? - обиделся Башмачный.

- Нет, тогда ты, перестанешь искать сокровища на чердаках и поймешь; что можно быть героем не только в одной Арктике.

Приготовления к «бою» шли весело и хлопотливо. «Синие» заранее хвастались каким-то необыкновенным изобретением, и все соглашались, что чего-чего, а этого ждать от них можно ­ недаром же ими командует такой знаменитый изобретатель, как Яша Дереза, и недаром «синие» каждый день собираются у своего главнокомандующего.

Было известно также, что приходят они к Яше далеко не, с пустыми руками. Каждый из них приносил молотки, пилки, рубанки. А однажды Нагорный видел, как шестеро ребят поволокли во двор к Дерезе какую-то здоровенную доску. Доску эту, как выяснилось потом, им дал староста рыбацкой артели, отец Олега, Башмачный. «Красные» во главе с Сашком Чайкой толпою пришли в правление артели, жалуясь на измену и на сочувствие «синим», на что староста артели ответил им самым искренним и горячим словом:

- Да разве я знал, кто они?«Синие» они или «красные»? На лбу-то у них не написано! А пионерам мне почему доски не дать?,