Андрей Лазарчук - Иное небо (Чужое небо)

– Это десант, – сказал я.

– Война? – без голоса, одними губами спросил Феликс.

– Вряд ли. Наверное, Толстой и фон Вайль договорились, наконец, как именно произойдет объединение...

Мартин, стоящий тут же, молча покачивался с пятки на носок. Потом он, набрав побольше воздуха, подняв голову и закрыв глаза, выдал такой загиб, что даже я уловил в нем несколько незнакомых слов. Выговорившись до дна, он ударил кулаком в открытую ладонь, резко повернулся и подошел к окну. Чуть отодвинул штору, замер...

– Летят, – глухо сказал он.

Оттуда, от окна, а потом и со всех сторон в комнату проник медленный низкий звук. Он нарастал. Вдруг резко задребезжали стекла.

– Рано, – сказал я и посмотрел на часы. – Еще очень рано.

– Это не самолеты, – сказал Серега. – Я знаю, что это... – голос его был пустой, белесый.

Можно было не договаривать – я тоже знал, что это, и Мартин, наверное, тоже знал, потому что отшатнулся от окна, а Феликсу можно было и не объяснять... надоел... догадается сам.

– Лучше бы они пустили газы, – сказал Серега.

Лучше бы, подумал я, от газов в городе можно укрыться, от инфразвука – нет. От него не спасает ни танковая броня, ни убежища... экипажи самих "иерихонских труб" прячутся в вакуумированных рубках... они еще греют, разгоняют генераторы и диффузоры, доля инфразвука в спектре невелика, он быстро затухает... но через полчаса они выйдут на боевой режим, и тогда все. Погибнет десант – но и десятки тысяч москвичей, забившихся в квартиры, погибнут – от внутренних кровоизлияний, от инфарктов, покончат с собой в приступе безысходной тоски или невыносимого ужаса... Надежда главным образом на то, что солдаты – танкисты, главным образом, – поймут, что к чему, и расстреляют СУВы... вряд ли они успеют это понять и вряд ли среагируют до подавления рассудка, до паники. Нет, армия побежит. А через час навстречу волнам инфразвука повалятся егеря... а мы... а что мы? С автоматом против СУВ? Тут нужны пушки или штурмовики...

– На Марии Шеммель остался гранатомет, – напомнил Сережа. Наверняка мы думали об одном. – И у Ганса в подвале...

– Не успеть, – сказал я.

– А у этих?

Я посмотрел на Феликса. Феликс был бледен, как покойник. Наверное, он тоже все понимал. Или хотя бы догадывался. В конце концов, об "иерихонских трубах" хоть краем уха, но слышали, наверное, все. Пятнадцать лет назад это было сенсацией. Потом оказалось, что на поле боя они практически бесполезны, и их списали ко всем чертям. И вот они выползли на волю...

Уже на лестнице, ведущей в подвал, появилось чувство нехватки воздуха. СУВы отдают значительную часть мощности в землю, а в земле инфразвук распространяется лучше. Наверное, сейчас уже начинают сходить с ума и умирать танковые экипажи в своих чугунных ящиках...

И дети... и старухи...

Скоро дойдет очередь до остальных.

До нас тоже.

Мордатый полковник был плох. Остальные еще как-то держались. На руках мы вынесли его наверх и положили в прицеп, в радиостанцию. Резиновые скаты, рессоры – пока что это неплохая изоляция.

– Господа... – я посмотрел на оставшихся трех. – Господа офицеры... они стояли белые, мокрые от пота. И мне вдруг сдавило грудь. – Стало неважно, кому мы подчиняемся, кому служим – сейчас только наша честь... совсем сел голос, я махнул Мартину: продолжай – и отошел чуть в сторону. Показалось, меня сейчас вывернет. Как тогда, на старой насыпи. Мартин говорил, те отвечали, я все слышал, но не понимал слов. Потом стало легче. Вероятно, это было разгонное увеличение мощности – или удар по какой-то цели. Не по нам. Нам достались отголоски. Эхо. Я повернулся и пошел к дому. Оказалось, я отошел довольно далеко. Навстречу шли Сережа, Мартин и один из людей Гейко, которого звали Алексеем.

– Все есть, – сказал он мне. – Пойдемте. Я покажу, где.

– Не в доме?

– Нет, не в доме.

– А что – все?

– Егерские "горбы". "Болты". Минометы.

– К чему-то всерьез готовились?

– Видимо, да...

Тайник оказался под караульной будкой. Связанный мной охранник пришел в себя, но, видимо, акустический удар ввел его в грогги. Он ничего не понимал и не разговаривал.

Вчетвером мы отодрали половицы, под ними была бетонная плита. Алексей поколдовал над ней, и открылся люк, до того совершенно незаметный. Того, что было внизу, могло хватить на егерский взвод. Мы выволокли наружу пять "горбов", канистры с керосином, два десятка сдвоенных и счетверенных пеналов с "болтами", стомиллиметровый горный миномет и два ящика мин к нему. Я взвалил на плечи по "горбу" и, пошатываясь, двинулся к дому.