Бернард Корнуэлл: Языческий Лорд

- Кнут Длинный меч извиняется? - насмешливо удивился я.

- Должно быть, я старею.

- А еще ты украл моих лошадей.

- Их я оставлю.

Он воткнул нож в ломоть сыра, отрезал кусок и посмотрел в конец зала, освещенного большим центральным очагом, вокруг которого спали около дюжины собак.

- Почему ты не захватил Беббанбург?

- А ты почему?

Он признал это коротким кивком. Как и все датчане севера, он жаждал заполучить Беббанбург, и я знал, что ему должно быть, интересно, как его можно захватить. Он пожал плечами.

- Мне нужно четыре сотни воинов.

- У тебя они есть, это у меня нет.

- И даже тогда они умрут, пробираясь по этому перешейку.

- А если я пойду его захватывать, - сказал я, - мне придется провести четыреста человек через твои земли, земли Сигурда Торрсона, а затем столкнуться с воинами моего дяди на этом перешейке.

- Твой дядя стар. Слышал, он болен.

- Отлично.

- Его сын унаследует крепость. Лучше он, чем ты.

- Лучше?

- Он не воин, как ты, - сказал Кнут. Он выдал комплимент неохотно, не глядя на меня. - Если я сделаю тебе одолжение, - продолжил он, все еще глядя на большой огонь в очаге, - ты сделаешь то же самое для меня?

- Возможно, - ответил я осторожно.

Он хлопнул по столу, напугав четырех собак, которые спали внизу, затем сделал знак одному из своих людей. Тот встал, Кнут указал на двери зала, и человек послушно вышел в ночь.

- Выясни, кто похитил мою жену и детей, - попросил Кнут.

- Если это сакс, то, может, я и смогу.

- Выясни, - отрезал он, - и, возможно, помоги мне получить их обратно. - Он сделал паузу, его светлые глаза осматривали зал. - Слышал, у тебя симпатичная дочь?

- Полагаю, да.

- Выдай её замуж за моего сына.

- Стиорра, должно быть, лет на десять старше Кнута Кнутсона.

- Ну и что? Он женится на ней не по любви, идиот, а ради альянса. Мы с тобой, лорд Утред, могли бы захватить весь этот остров.

- И что же мне делать с целым островом?

- Ты все еще на поводке у той сучки? - Кнут криво улыбнулся.

- Сучки?

- Этельфлед, - отрезал он.

- А кто держит поводок Кнута Длинного меча?

Он рассмеялся над этим, но ничего не ответил. Вместо этого он мотнул головой в сторону двери.

- А вот и другая твоя сучка. Ей не причинили вреда.

Человек, отправленный Кнутом, привел Сигунн, которая остановилась в дверях и с опаской осмотрелась вокруг, потом увидела меня на возвышении рядом с Кнутом. Она пробежала по залу, обогнула стол и обняла меня.

Кнут засмеялся над таким проявлением любви.

- Ты можешь остаться здесь, женщина, - сказал он Сигунн, - среди своих. Она ничего не ответила, только прижалась ко мне.

Кнут усмехнулся через ее плечо.

- Ты можешь идти, сакс, - сказал он, - но выясни, кто меня ненавидит. Выясни, кто захватил мою женщину и детей.

- Если смогу, - ответил я, но мне следовало лучше поразмыслить. Кто осмелится захватить семью Кнута Длинного Меча? Кто посмеет? Но я не подумал хорошенько. Я думал, что их захват наносил вред Кнуту, и я ошибался.

И там был Хэстен, принесший клятву Кнуту, но Хэстен был как Локи, бог-обманщик, и это должно было заставить меня задуматься, но вместо этого я пил, говорил и слушал шутки Кнута и песни арфиста о победах над саксами.

А на следующее утро я забрал Сигунн и поехал обратно на юг.

Глава вторая

Мой сын Утред. Казалось странным звать его так, по крайней мере, поначалу. Его звали Осберт почти двадцати лет, и мне пришлось приложить усилия, чтобы называть его новым именем.

Возможно, мой отец чувствовал то же самое, когда дал мне другое имя. Теперь, когда мы ехали прочь от Тамворсига, я подозвал Утреда.

- Ты еще не сражался в стене из щитов, - сказал я ему.

- Нет, отец.

- Ты не станешь мужчиной, пока не сделаешь это.

- Я бы хотел.

- Мне хотелось бы защитить тебя. Я уже потерял одного сына и не хочу потерять другого.

Мы молча ехали через влажные серые земли. Дул слабый ветер, мокрые листья свисали с деревьев под своей тяжестью. Урожай был плох. Наступали сумерки, и запад был залит серым светом, отражавшимся от покрытых лужами полей.

Две вороны медленно летели к облакам, что окутывали умирающее солнце.

- Я не смогу защищать тебя вечно. Рано или поздно тебе придется сражаться в стене из щитов. Ты должен проявить себя.

- Я знаю, отец.

Не вина моего сына, что он еще не проявил себя. Хрупкий мир, установившийся в Британии и похожий на сырой туман, означал, что воины оставались в своих домах.

Стычек было множество, но настоящих сражений не было с тех пор, как мы устроили датчанам бойню в Восточной Англии. Христианские священники любили повторять, что их бог даровал мир, потому что такова была его воля, но на самом деле это людям не доставало воли.