Петух и жемчужное зерно
Перевод С. Круковской
Петух рылся в навозной куче и нашёл жемчужное зерно.
– Оно блестит прекрасно, – сказал он, – но меня больше обрадовало бы ячменное зерно: им я мог бы насытиться.
* * *
Невежде досталась ценная и редкая книга. Он продал её за бесценок.
– Деньги мне нужнее в моём деле, – сказал он.
Шершни и Пчёлы
Перевод О. Чюминой
По мастерству и мастер нам знаком.
Нашлись оставленные кем-то соты,
И рой Шершней, корыстные расчёты
Лелеявший тайком,
Их объявил своими смело.
Противиться им Пчелы стали тут,
И вот, своим порядком в суд
К большой Осе перенесли всё дело.
Но как постановить в той тяжбе приговор?
Свидетели согласно утверждали:
Близ сотов всё они видали
С давнишних пор
Жужжащих, длинных насекомых,
Крылатых и весьма напоминавших Пчёл;
К несчастию, любой из признаков знакомых
К Шершням бы также подошёл.
Стремясь пролить возможно больше света,
Оса и Муравьёв к допросу привлекла.
Увы! Не помогло и это!
Взмолилась тут одна Пчела:
«Помилосердствуйте! Прошло уже полгода,
И портятся запасы мёда;
Успела тяжба разрастись,
Из медвежонка став медведем.
Ведь эдак далеко мы, право, не уедем!
Судье нельзя ли обойтись
Без пререканий и отсрочек,
Запутанностей всех и разных проволочек?
Пусть просто разрешат с Шершнями нам сейчас
Приняться для добычи мёда за работы;
Тогда увидели бы, кто из нас
Из мёда сладкого умеет делать соты!»
Но от Шершней на это был отказ,
И Пчёлам отданы поэтому Осой запасы мёда.
О, если бы дела такого рода
Имели все подобный же конец!
Хоть Турцию бы взять себе за образец
И здравый смысл – взамен законов свода!
Избавлены от лишнего расхода,
И не дразня судейских аппетит,
От нестерпимых волокит
Мы не страдали б бесконечно.
Ведь устрица, в конце концов,
Судье останется, конечно, —
И лишь скорлупки для истцов.
Дуб и Трость
Перевод И. Крылова
С Тростинкой Дуб однажды в речь вошёл.
«Поистине, роптать ты вправе на природу, —
Сказал он, – воробей и тот тебе тяжёл.
Чуть легкий ветерок подернет рябью воду,
Ты зашатаешься, начнешь слабеть
И так нагнёшься сиротливо,
Что жалко на тебя смотреть.
Меж тем как, наравне с Кавказом, горделиво,
Не только солнца я препятствую лучам,
Но, посмеваяся и вихрям и грозам,
Стою и твёрд и прям,
Как будто б ограждён ненарушимым миром:
Тебе всё бурей – мне всё кажется зефиром.
Хотя б уж ты в окружности росла,
Густою тению ветвей моих покрытой,
От непогод бы я быть мог тебе защитой;
Но вам в удел природа отвела
Брега бурливого Эолова владенья:
Конечно, нет совсем у ней о вас раденья».
«Ты очень жалостлив, – сказала Трость в ответ, —
Однако не крушись: мне столько худа нет.
Не за себя я вихрей опасаюсь;
Хоть я и гнусь, но не ломаюсь:
Так бури мало мне вредят;
Едва ль не более тебе они грозят!
То правда, что ещё доселе их свирепость
Твою не одолела крепость
И от ударов их ты не склонял лица;
Но – подождем конца!»
Едва лишь это Трость сказала,
Вдруг мчится с северных сторон
И с градом, и с дождём шумящий аквилон.
Дуб держится, – к земле Тростиночка припала,
Бушует ветр, удвоил силы он,
Взревел – и вырвал с корнем вон
Того, кто небеса главой своей касался
И в области теней пятою упирался.
К тем, кому трудно угодить
Перевод О. Чюминой
Когда бы при моём рожденье Каллиопа
Мне принесла дары избранников её —
Я посвятил бы их на выдумки Эзопа;
Во все века обман с поэзией – друзья.
Но не настолько я в почёте у Парнаса;
В подобных басенках всегда нужна прикраса,
Которая им блеск особый придаёт.
Я делаю почин в той области: черёд
За тем, кто более с поэзией знаком.
А всё ж мне удалось – особым языком
Заставить говорить и Волка, и Ягнёнка,
И мной растениям ниспослан слова дар.
Ужели в этом всём не видите вы чар?
«Невелика заслуга – побасёнка,
Лишь годная для малого ребёнка,
Чтоб говорить о ней с подобной похвальбой!» —
Мне голос критика насмешливого слышен.
Извольте! Род себе я изберу другой, —
Он ближе к истине и более возвышен:
«Троянцы, десять лет в стенах окружены,
Геройски вынося все ужасы осады,
Успели утомить пришельцев из Эллады.
Напрасно эллины, отвагою полны,
Ценою тысячи внезапных нападений
И сотни приступов, и яростных сражений
Пытались покорить надменный Илион,
Пока, Минервою самой изобретён
На верную погибель Илиона,
Там деревянный конь в своё не принял лоно
Улисса мудрого, Аяксов храбрецов
С неустрашимым Диомедом,
Которым он с дружиной их бойцов
Открыл врата Троянские к победам,
Предав им, в городе врагов,
На жертву всё, включая и богов.
Так, утомлённые трудами,
Искусной хитрости плодами
Воспользовались мастера».
Читать дальше