Array Эзоп - Басни

– Довольно! Дух перевести пора! —
Воскликнут критики. – Троянская столица
И конь из дерева, герои прежних дней —
Всё это кажется странней
И дальше нам, чем хитрая лисица,
Пленённая вороньим голоском
И напевавшая любезности вороне...
Вам не годится петь в таком
Возвышенно-геройском тоне,
Не всякому по силам он. —
Согласен я понизить тон:
«Амариллиссою ревнивой и влюблённой
Под кущею зелёной
Алкинн в мечтаньях призываем был,
И мнилось ей: тоски ревнивой пыл
Свидетелем имел собак её и стадо,
Меж тем как, не сводя с пастушки юной взгляда,
Услышал Тирс, укрывшись между ив,
К Зефиру нежному из уст её призыв...»
Но тут упрёк предчувствую заране:
– Позвольте, рифма так плоха
И так неправильна, что эти два стиха
Весьма нуждаются в чекане.

– Злодей, да замолчишь ли ты?
Понравиться тебе – напрасные мечты!
Разборчивый всегда несчастен,
Затем, что угодить никто ему не властен.

В мучном амбаре Кот такой удалой был,
Что менее недели
Мышей до сотни задавил;
Десяток или два кой-как уж уцелели
И спрятались в нора€х.
Что делать? Выйти – страх;
Не выходить – так смерти ждать голодной.
На лаврах отдыхал Кот сытый и дородный.
Однажды вечером на кровлю он ушёл,
Где милая ему назначила свиданье.
Слух до Мышей о том дошёл:
Повыбрались из нор, открыли заседанье
И стали рассуждать,
Какие меры им против Кота принять.
Одна Мышь умная, которая живала
С учёными на чердаках
И много книг переглодала,
Совет дала в таких словах:
«Сестрицы! отвратить грозящее нам бедство
Я нахожу одно лишь средство,
Простое самое. Оно в том состоит,
Чтоб нашему злодею,
Когда он спит,
Гремушку привязать на шею:
Далёко ль, близко ль Кот, всегда мы будем знать,
А не удастся нас врасплох ему поймать!»
– Прекрасно! ах, прекрасно! —
Вскричали все единогласно. —
Зачем откладывать? как можно поскорей
Коту гремушку мы привяжем;
Уж то-то мы себя докажем!
Ай, славно! не видать ему теперь Мышей
Так точно, как своих ушей!
– Всё очень хорошо; привязывать кто ж станет?
– Ну, ты. – Благодарю!
– Так ты. – Я посмотрю,
Как духа у тебя достанет!
– Однако ж надобно. – Что долго толковать?
Кто сделал предложенье,
Тому и исполнять.
Ну, умница, своё нам покажи уменье. —
И умница равно за это не взялась...
А для чего ж бы так?.. Да лапка затряслась!

Куда как, право, чудно!
Мы мастера учить других!
А если дело вдруг дойдёт до нас самих,
То исполнять нам очень трудно.

Волк подал просьбу Обезьяне,
В ней обвинял Лису в обмане
И в воровстве; Лисицы нрав известен,
Лукав, коварен и нечестен.
И вот на суд Лису зовут.
Без адвокатов дело разбиралось, —
Волк обвинял, Лисица защищалась;
Конечно, всяк стоял за выгоды свои.
Фемиде никогда, по мнению судьи,
Не выпадало столь запутанного дела...
И Обезьяна думала, кряхтела,
А после споров, криков и речей,
И Волка, и Лисы отлично зная нравы,
Она промолвила: «Ну, оба вы не правы;
Давно я знаю вас...
Свой приговор прочту сейчас:
Волк виноват за лживость обвиненья,
Лисица же виновна в ограбленьи».

Судья решил, что будет прав,
Наказывая тех, в ком воровской есть нрав.

Из-за телушки молодой
Друзья Быки вдруг сделались врагами,
Сцепились грозными рогами
И начали ужасный бой.
То видя, в страхе спряталась одна Лягушка.
– Что сделалось с тобой, квакушка? —
Спросила у неё подруга, и в ответ
Трусиха молвила: – Предвижу много бед!
Для нас опасна битва эта.
Конец её таков:
Тот из Быков,
Которому достанется победа,
Возьмёт добычу в достоянье;
Другой же к нам уйдёт в изгнанье,
Чтоб в тростниках сокрытым быть,
И будет нас давить!
Так поплатиться нам придётся
За жаркий бой, что здесь даётся. —
И предсказание Лягушки было верно:
Укрыться в тростниках сражённый Бык спешил
И ежечасно их давил
Он под копытами по двадцати примерно.

Не так же ли в делах людских
Страдают малые за глупости больших.

Жестокую войну
С Мышами Ласочки имели:
Кого ни брали в плен, всех ели.
Случилось как-то, Мышь Летучую одну
В ночную пору
Занёс лукавый в нору
К голодной Ласочке. – Прошу покорно сесть, —
С насмешкой Ласочка сказала, —
Ты Мышь? Тебя мне можно съесть?
– Помилуй, – та ей отвечала, —
Не ешь, а лучше рассуди,
Да хорошенько погляди:
В своём ли ты уме, сестрица?
Вот крылья у меня, – я птица!
Окончилась война
У Ласочек с мышиным родом,
Но с птичьим уже брань они вели народом,
И Мышь Летучая опять
В плен к Ласочке другой попала.
– Ты птица? Ты теперь летала?
– За что меня так обижать?
Я Мышь и из мышей природных, —
Был смелой пленницы ответ, —