Alexandr - Unknown

- Быть может, ты снимешь перчатки, а? Так тебе было бы гораздо удобнее.

- Да, правда. Тяни.

Мауро тянул за кончики пальцев одной из перчаток, пока не снял ее. Также он помог мне

и с другой. Едва успев снять перчатки, я схватила пиво. Я чувствовала себя такой свободной, что выпила почти всю бутылку.

Поначалу мы были немного смущены, но это сразу же прошло. Нам с Мауро было о чем

поговорить, потому что за те почти что четыре недели, что мы не встречались, у нас накопилась масса новостей. Мауро сказал, что на другой день ему позвонил Донато и поинтересовался, может ли он участвовать в их проекте.

- Я заметил, что он очень спокойный, – добавил Мауро.

- Да, я тоже видела его спокойным, – сообщила я. – После той депрессии, в которую он

впал после увольнений и развода, сейчас, похоже, ему стало лучше. Он говорит, что мало-помалу все вернется.

- Поживем – увидим. Дай Бог, чтобы так и было.

- Да…

Мы сменили тему, потому что эта была нам не по душе. Мауро спросил меня о Рите и

Карлоте. Я ответила, что когда рассказала девчонкам о наших с ним отношениях, о том, что уже столько месяцев мы вместе, они не могли поверить, что я держала все в секрете. Они спросили, уж не выдумала ли я все. Они были уверены, что Мауро не существует. Мауро прищурил глаза:

- Ты представляешь, что я не существую?

Мы рассмеялись и продолжали болтать о всяких пустяках. Но вот Мауро пристально

посмотрел мне в глаза и сказал:

- Ната, вчера мне позвонила Елена.

Я знала, что сегодня должна была выйти из дома в огнеупорном костюме. Я это знала. На

случай, если бы судьба взорвала меня на тысячу осколков.

- И что?

- Не знаю, она сказала, что хочет меня видеть. Я ответил ей, что должен подумать.

- А-а-а.

Молчание.

- Делай, что хочешь, Мауро, это твоя жизнь.

- Я люблю только тебя, Фортуната.

Я посмотрела ему в глаза. Такие темные и такие блестящие, что увидела в его зрачках

свое отражение в белом костюме астронавта. Я поцеловала его. Затем встала, снова надела на голову шлем скафандра и пошла с большой осторожностью, чтобы не споткнуться.

Потому что я до сих пор не знаю, чего хочу.

Придя домой, я сняла скафандр и облачилась в пижаму.

Я заглянула на кухню.

Я искала в гостиной.

В ванной.

Я открыла окно и посмотрела на балкон, вдруг ты затаился там.

Я искала под кроватью в спальной. Ничего.

Наконец.

Наконец-то!

Когда я вошла в гостиную и уселась на диван, то услышала, как ты кашлянул в шкафу.

Глава 17 Вернуться

- Как дела, Ната?

- Хорошо, хорошо.

- С тобой все в порядке?

Не понимаю, почему всякий раз, как я вхожу в эту консультацию, я начинаю плакать. Совсем не понимаю, ведь я вхожу туда спокойной, здороваюсь, сажусь. Какое-то время мы молчим. Я тереблю руки и покручиваю на пальце кольцо. Я смотрю на акварельное море на стене и спрашиваю себя, зачем здесь висит эта безобразная картина. Уверена, что ее кто-то подарил. Кто-то, кто, как и я, уселся однажды на это место, разглядывая пустую стену, и сказал самому себе, что на этой стене чего-то не хватает. А на следующей неделе этот человек появился с картиной подмышкой и терапевт повесила ее по обоюдному с ним согласию, подумав при этом, что снимет картину, как только вылечится ее пациент. Но, когда он вылечился, она не решилась снять картину , а вдруг когда-нибудь пациент вернется, как вернулась я.

Я перевожу взгляд с картины на терапевта – вдруг она заведет разговор, но она ничего мне не говорит. Я снова принимаюсь крутить все то же кольцо. Тогда, наконец-то, я слышу ее голос, задающий этот глупый, никому ненужный, риторический вопрос: “С тобой все в порядке?” Ведь всем на свете известно, что когда кто-то приходит в психотерапевтическую консультацию, и особенно, когда кто-то приходит туда снова, то только потому, что у него не все в порядке. И я отвечаю, что у меня все хорошо, хорошо. Я повторяю это два раза, чтобы все стало ясно.

- Хорошо, хорошо.

И в этот самый момент, когда я хочу подняться и уйти, я не поднимаюсь и не ухожу, а начинаю плакать.

- Успокойся, Ната.

Прошу бумажную салфетку. На меня напала икота.

- С чего начнем?

И я отвечаю, что не знаю, с чего начать, поскольку не имеется ни начала, ни конца. Вещи ведь не такие простые, какими кажутся. Да, конечно, в тот раз она оказалась права, сказав мне, что Бето никогда больше не захочет быть со мной, но и ошиблась тоже – у меня не получается вырвать его из своей жизни. Я рассказала ей, что он является мне, разговаривает со мной. Он что-то говорит мне, объясняет, особенно то, что я делаю, или должна сделать. Он заявляется ко мне домой, и ходит за мной по пятам, когда я иду на кухню, или в гостиную. Я хочу, чтобы он ушел, но он не уходит, а я не могу найти способ выгнать его. Я хочу, чтобы он исчез, но он не исчезает. Он вцепился мне в душу и оказывает свое влияние на мою жизнь так, что я по своей вине совершаю глупости. Он наблюдает за каждым моим движением, за каждым шагом. Он следит за мной. Бето за мной следит.