Morf - o cc0eb75490fa53fb

было нестерпимо больно видеть это, и он хлестал бичом торгующих и выгонял их из храма, —

кстати, спасая их души при этом. Если люди перестают замечать безнравственные поступки,

значит, у них разрушена обратная связь, значит, любовь покинула их души. Ну а дальше —

«...Предоставь мертвым погребать своих мертвецов».

В Византии спокойно относились к воровству, к разграблению собственного

государства. Люди называли себя верующими, но быть таковыми перестали. Вера без дел

мертва, как сказано в Новом Завете. Неправедные дела убивают веру, поэтому для защиты веры

преступник должен быть немедленно наказан. Об этом также говорится в Библии. В Византии

понятие христианской любви трактовалось с идолопоклоннических позиций. Гуманизм

превратился в бесхребетность, мягкотелость и пассивность по отношению к преступникам.

Византия была обречена, поэтому ее начали грабить и с запада, и с востока.

Недавно в телевизионной передаче я услышал потрясающую информацию.

Православный историк Иван Пересветов писал, что турки, захватив Константинополь и

разрушив его, порадовали тем самым Бога, потому что в этом городе неслыханных пределов

достигли воровство и предательство. А восстанавливал там нравственность турецкий султан,

захвативший Константинополь. Первым делом он казнил того, кто помог ему взять город, —

помог посредством предательства своих соотечественников. Турецкий султан рассуждал просто

и мудро: предал своих — значит, меня предаст и подавно.

Горожане, оставшиеся жить в Константинополе, по-прежнему не могли удержаться от

воровства, и то, с чем столетиями не удавалось справиться византийским правителям, турецкий

султан решил за один день. Он вывел на городскую площадь троих самых рьяных воров и велел

с них, живых, содрать кожу. При этом попутно заметил, что если не воровали, то кожа сама

отрастет. Разумеется, новая кожа не выросла ни у одного. В содранную кожу он велел набить

сено и провезти три пугала по улицам Константинополя. Воровство сразу прекратилось.

— А в нынешней России, — продолжаю я, — положение довольно сложное. Недавно я

услышал удивительную новость. Оказывается, большевики, захватив власть, совершенно не

знали, что с ней делать. Каким должно быть государство? Какими должны быть законы?

Должна ли быть нравственность? Этого, как выясняется, никто не знал. Поэтому, на самом

деле, строили вовсе не социализм, — строили царскую монархию с точностью до наоборот. Там

землей владели помещики — здесь должны быть колхозы, там была крепкая семья — здесь мы

семью разрушим, там церковь запрещала аборты — здесь мы всем разрешим их делать.

В 1920 году в советской России Ленин разрешил аборты — здесь это произошло на 40

—50 лет раньше, чем в европейских странах. После этого у Ленина ухудшилось здоровье и

началась медленная агония, что вполне естественно, — после таких указов иммунитет явно не

окрепнет.

А потом в стране начался сплошной экспромт, и пришлось вспомнить о христианских

ценностях, чтобы не погибнуть.

Когда распался Советский Союз, все думали, что реформы направлены на

строительство капитализма, — на самом же деле, строили тот же Советский Союз, но с

точностью до наоборот. Там все принадлежало государству — здесь все должно принадлежать

67

частнику. Там государство было сильным и умело защищаться — здесь государство мы

разрушим, парализуем, сделаем его откровенно слабым. В Советском Союзе мораль, идею

пытались поставить над деньгами, экономикой, — в нынешней России высшей ценностью мы

сделаем деньги.

Советская идеология сделала попытку поставить нравственность над жаждой наживы,

но это была всего-навсего замена одного поклонения — другим: поклонение настоящему

заменили поклонением куску хлеба в будущем. Системная нравственность невозможна без

веры в Бога. Язычник может быть исключительно нравственным и любящим, но его опыт не

будет передан другим. Идеи коммунизма были несостоятельны, поскольку объединение людей

происходило не через любовь и веру, а через уничтожение собственности, через насилие и

поклонение куску хлеба.

Неуважение к государству после распада Советского Союза усилилось максимально.

Осуждать реформаторов бессмысленно, потому что их поведение было закономерным. Тот, кто

поклоняется светлому будущему, рано или поздно перейдет к поклонению светлому