Пролог

И они найдут, в этом Гистас не сомневался. Он не боялся за себя. Просто ясно отдавал себе отчет, что без него Делия или умрет – если лечение не поможет, или же – прямиком отправится в бордель, если выздоровеет. Следовательно, ничто не должно указывать на связь между ним и "Пирамидой Света". Ну-у… или, по крайней мере, постараться как можно более тщательно замаскировать эту связь. Придется действовать стандартным путем – не таким быстрым, как поездка в Дворец Магов, но гораздо более надежным в плане конспирации.

Змей высунул руку в открытое окно и щелкнул пальцами. Тут же от стены отделилась серая тень, абсолютно до этого незаметная и обернулась серым человеком, таким же незаметным и незапоминающимся, как его тень. Серое лицо, серые глаза, серая одежда, серая обувь – он исчезал из памяти стоило только отвести от него взгляд. Гистас протянул ему кошелек:

– Найдешь в банке Карста Итала. Скажешь, что кладешь на мой счет сто золотых. Все понятно? – Серый кивнул. – Не перепутай, сто золотых. Здесь ровно.

*****

Часы с утра и до обеда были мертвым временем. Обычно, никакого наплыва посетителей от четвертой склянки до пятой, а зачастую и до шестой, не наблюдалось. Вот и сейчас Карст Итал откровенно скучал, бездумно уставившись в окно. Прошлый вечер и большую часть ночи он провел хорошо, можно сказать – замечательно! Сияющие огни Королевской набережной, пузырьки игристого вина в хрустальном бокале, музыка, танцующие пары в роскошных нарядах, подобострастные лакеи, вкус вишни на сладких губах озорницы Твили… Одним словом – хорошо!

Но! За все в жизни приходится расплачиваться. А вот платить Карст не любил. Насколько он любил вышеупомянутую сладкую жизнь, настолько же, если не больше, он не любил расставаться с маленькими желтенькими кругляшами, хранящимися в его кошельке. Это противоречие омрачало его, в целом безоблачную, жизнь. Оно разрывало его тонкую, не побоимся этого слова – артистичную, натуру. Причем на две равные части.

Посудите сами: если бы он был обычным, банальным скрягой, то копил бы свои денежки, складывал в сундучок и получал чувственное удовольствие от их ежевечернего пересчета, а ля Гарпагон. Так нет же! – Карст Итал точно так же, как деньги, любил простые земные радости: вино, женщин, лошадей, комфорт и все остальное, что можно получить за презренный металл. А расставаться с ним – с презренным металлом, не любил. Вот такая вот дилемма!

От этих переживаний, вызванных раздвоенностью чувств, его оторвал посетитель, неожиданный как снег в России. Неприметный серый человечек вежливо поздоровался, выложил объемистый кошель и произнес фразу, заставившую банкира подобраться:

– Надо положить на счет Гистаса Грине сто золотых. Здесь ровно. – С этими словами он подтолкнул кошелек к банкиру.

По причине вышеупомянутой глубинной двойственности своей натуры, чувства, которые испытал Карст от слов серого, были столь же двойственны. Первым чувством была радость, чистая и светлая, как у маленького ребенка при виде мамы, вернувшейся с работы с большой коробкой конфет в руках. А вызвана она была тем, что намечалась возможность подзаработать, и как небезосновательно, на основе прошлого опыта, подозревал маг – приличную сумму.

Второе же чувство не было столь просто и прозрачно, как первое. Точнее говоря – это была комбинация двух чувств, а именно: досады и опаски. Досада была вызвана тем обстоятельством, что ему – магу… Для тех, кто не до конца понял: ЕМУ! – МАГУ! приходится, как ни крути, но, если быть честным с самим собой и называть вещи своими именами – плясать под дудку бездарных. А это – крайне досадно! Досадовал Карст на себя, на главу Ночной Гильдии Гистаса Грине и на его посланца. Но, так как, особо умным человеком маг Карст Итал не был, то, в основном, досадовал он на последних двух, а не на себя. Именно эта досада не на себя и являлась безальтернативным свидетельством того, что его IQ был не сильно высок. Чем умный человек отличается от… не дурака – об этих речь вообще не идет, а от не очень умных и от женщин?

Умный человек отличается тем, что попав в неприятную ситуацию, в первую очередь винит в этом себя, а не других людей и внешние обстоятельства. Он анализирует произошедшее, делает необходимые выводы и в аналогичную неприятность больше никогда не вляпается. В какую-нибудь другую – за милую душу! Но, в такую же – никогда! А не очень умные люди и женщины, причем женщины вне зависимости от уровня интеллекта, себя никогда не винят. В этом коренное отличие умной женщины от умного мужчины. Умная женщина, впрочем, как и дура, никогда не бывает виноватой. Причем, ни в чем. Но, это все так – к слову.