Виктор Шнирельман: «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), проект № 07-01-00121a

© В. А. Шнирельман, 2011

© Художественное оформление

23 октября 2005 г. мне предстояло отправиться в научную командировку. Накануне вечером я в последний раз перед отлетом включил свой московский телевизор, рассчитывая услышать последние новости. Однако мне предстояло узнать нечто совсем иное. По каналу «Россия» шел якобы документальный фильм о жизни мигрантов в Москве. Комментатор объяснял, что у «кавказцев» до сих пор существует обычай похищения невест. А чтобы зрители это лучше поняли, была показана явно разыгранная сценка, где добротно одетые «кавказские» мужчины заталкивали в автомобиль беспомощную девушку. Причем происходило это не где-нибудь, а на хорошо всем известной смотровой площадке на Воробьевых горах [1] О том, как инсценируются такие сцены, см.: Liberation: Кремль вскармливает неонацистов для борьбы с «оранжевыми» и «голубыми» // Новости России 2006. 7 июня. ( http://newsru.com/russia/07jun2006/neoss.html ). О работе журналистов на заказ см.: Петровская И. Партия сказала «Надо», журналист ответил «Есть» // Известия. 2006. 24 марта. С. 9; Фаляхов Р. Денег не надо // Газета. 2006. 17–19 февраля. С. 2. . Кроме того, зрители увидели и торговые ряды, где приезжие с юга торговцы «взвинчивали цены» и «обирали» несчастных москвичей. Этот зрительный ряд напоминал знаменитый трехчасовой расистский фильм Д. У. Гриффита «Рождение нации» (1915), где афроамериканцы изображались не иначе как садистами, алкоголиками, зачинщиками беспорядков, не уважающими законы [2] Baker L. D. From savage to Negro. Anthropology and the construction of race, 1896–1954. Berkeley: University of California Press, 1998. P. 132–133. . На это не стоило бы обращать внимание, если бы ровно через месяц накануне выборов в Московскую думу партия «Родина» не запустила в прокат свой предвыборный ролик, призывавший москвичей очищать родную столицу от «мусора». Провокационность лозунга заключалась в том, что источник «грязи» на улицах создатели ролика сознательно усматривали все в тех же «кавказцах». Москвичам недвусмысленно давали понять, в ком им следует искать причину всех своих бед [3] В антииммигрантском дискурсе иммигрантов нередко сравнивают с «грязью», «нечистотами». Именно это и имеют в виду радикалы, говоря о «загрязнении» городов. Об этом на примере Германии см.: Christenfeld T. Wretched Refuse Is Just the Start // New York Times. 1996. 10 March Sect. 4. Р. 4. В свою очередь, последователи американской расистской Церкви Творца используют для небелого населения термин «грязные расы». См.: Gardell M. Gods of the blood. The pagan revival and white separatism. Durham: Duke Univ. Press, 2003. P. 130–131. .

Здесь снова трудно избежать параллелей, и на ум приходит крылатая фраза известного немецкого историка второй половины XIX в. Г. фон Трейчке «Евреи – наше несчастье», позднее ставшая девизом нацистской антисемитской газеты «Дер Штюрмер» Юлиуса Штрайхера. Аналогичная риторика была свойственна и американским расистам, видевшим несчастье в «неграх». Однако если в Германии и в США эти лозунги вековой давности ушли в небытие, то того же нельзя сказать о России, где дело обстоит совершенно иначе. И если в Америке такого рода воззвания приводили когда-то к судам Линча, то в современной России они вдохновляют на подвиги скинхедов.

Между тем проблема расизма мало осознается российским общественным мнением. Расизм люди сплошь и рядом понимают как отношение белых к чернокожим. В своем сознании они ассоциируют расизм с США или ЮАР эпохи апартеида, но никак не с Россией. Им трудно поверить в то, что расизм возможен в России – в стране с многовековой традицией межэтнических браков и активного смешения культур и языков, где десятилетиями людям прививалась советская идеология интернационализма, утверждавшая равенство рас, национальностей и культур, и где величайшим национальным поэтом считается Александр Пушкин с его эфиопскими корнями. Поэтому квалификация расистских нападений как «хулиганских», характерная как для милицейских протоколов, так и для судебных приговоров, говорит не столько об умышленном стремлении скрыть или затушевать истинную причину преступлений, сколько о том, что и милиционеры, и судьи выражают сложившееся общественное мнение.