Виктор Шнирельман - «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

И тем не менее, как это ни печально, сегодня надо признать, что расизм уже пришел в Россию. Он с устрашающей скоростью завоевывает медийное пространство, соблазняет некоторых ученых, входит в бытовой язык, искусно используется рядом политиков, руководит действиями скинхедов и влияет на общественные настроения. Вот почему проблема расизма заслуживает как специального анализа, так и широкого общественного обсуждения.

Следует отметить, что в самые последние годы некоторые российские политики как будто бы начали осознавать опасность расизма. Об этом говорит тот факт, что 27 января 2006 г., т. е. в учрежденный ООН День памяти жертв Холокоста, партия «Единая Россия» приняла Антифашистский пакт и предложила его на подписание всем ведущим российским политическим партиям. Пакт содержал семь положений, четыре из которых недвусмысленно говорили о необходимости противостоять расизму. Правда, о том, как надо понимать расизм, сказано не было [4] Братерский А., Дичев М. Антифашистский тест для партий // Известия. 2006. 30 января. С. 1–2. . Привлекает внимание также и то, что среди партий, подписавших пакт, была ЛДПР, лидер которой неоднократно выступал с провокационными ксенофобскими речами и лозунгами. Мало того, общественные кампании, проведенные российскими властями осенью 2006 г. и поддержанные подписавшими пакт партиями, показывают, что ясного понимания сущности современного расизма нет даже у тех российских политиков, которые объявляют себя его противниками [5] Представляется неслучайным, что подписание пакта не привело в дальнейшем к каким-либо массовым общественным выступлениям против нарастающего расизма. По сути, на этом поприще подписавшие его партии никак себя не проявили. Не лучше обстояло дело и с общественными движениями, созданными 22 июня 2006 г. для противостояния экстремизму (см.: Михайлова Т., Дульман П. Элита сплачивается против ксенофобии // Российская газета. 2006. 23 июня. С. 3). .

Кроме того, для меня как культурного антрополога тема расизма имеет еще одно измерение и связана с общим кризисом, затронувшим в последние десятилетия западную социокультурную антропологию [6] Szwed J. F. An American anthropological dilemma: the politics of Afro-American culture // Hymes D. (ed.). Reinventing anthropology. New York: Pantheon, 1972. P. 153–154; Stocking G. W. Race, culture, and evolution. Essays in the history of anthropology. Chicago: Univ. of Chicago Press, 1982. P. XII–XIII; Dominguez V. R. A taste for «the Other» // Current Anthropology. 1994. Vol. 35. № 4. P. 333–338; Lewis H. S. The misrepresentation of anthropology and its consequences // American Anthropologist. 1998. Vol. 100. № 3. P. 716–731; Michaelsen S. The limits of multiculturalism. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1999. P. 1–32. . Этот кризис связан с катастрофическим исчезновением тех небольших традиционных обществ, с которыми имели дело предшествующие поколения антропологов. Действительно, антропология как наука была призвана изучать небольшие группы коренных народов, обитающих далеко за морем или на окраине цивилизованной ойкумены. Тем самым антропология была изначально обречена заниматься исчезающим на ее глазах объектом. Ведь в ее задачу входило не только описание и изучение традиционных культур, чтобы они навсегда остались в памяти грядущих поколений, но и фиксация процесса их вхождения в современную цивилизацию, который неизбежно вел к исчезновению редких языков и коренной трансформации местных культур.

В последние годы происходящая на наших глазах глобализация сделала этот процесс не только неизбежным, но и придала ему невиданное ускорение. Достаточно сказать, что каждые две недели мир теряет один из своих языков. Мало того, изменилось и понимание культуры – образ устойчивой и строго очерченной этнической или национальной культуры сменился представлением о диффузной пульсирующей размытой культуре: «Нет каких-либо застывших и строго ограниченных во времени и пространстве культурных миров, которые можно было бы покинуть, чтобы затем туда вернуться: все связано с конкретной ситуацией и все находится в движении» [7] Rapport N., Dawson A. Home and movement: a polemic // Rapport N., Dawson A. (eds.). Migrants of identity. Perceptions of home in a world of movement. Oxford: Berg, 1998. P. 23. Также см.: Clifford J. The predicament of culture. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1988. .

В этих условиях изучение традиционных культур становится безнадежным делом, которое поддерживается лишь трудами энтузиастов-маргиналов. Да и само понятие «традиционные культуры» подвергается пересмотру в связи с многочисленными исследованиями, доказывающими, что многие из этих культур являются плодом колониализма [8] Roseberry W. Multiculturalism and the challenge of anthropology // Social research. 1992. Vol. 59. № 4. P. 850–857. . Основная масса антропологов вынуждена искать себе новые исследовательские поля, связанные с процессами глобализации. Это – современные культурные и социальные трансформации в контексте глобализации, реакция этнических культур на глобальные природные изменения (потепление), проблемы голода и бедности, общий ускоренный рост народонаселения при одновременной демографической стагнации наиболее развитых наций, проблемы массовой миграции и быстро растущих диаспор, положение меньшинств, кризис идентичности, этнополитические движения и сепаратизм и т. д. [9] Shaeffer R. K. Understanding globalization. The social consequences of political, economic, and environmental change. Lanham: Rowman & Littlefield Publishers, 1997; Rapport N., Dawson A. (eds.). Migrants of identity. Perceptions of home in a world of movement. Oxford: Berg, 1998. Все больше ученых обращаются к изучению своей собственной культуры в рамках того направления, которое получило название интерпретации культуры и критики культуры [10] Marcus G. E., Fisher M. M. J. Anthropology as cultural critique. Chicago: The Univ. of Chicago Press, 1999. . Особое внимание антропологи и социологи уделяют проблемам формирования или смены идентичности [11] Hall S. The question of cultural identity // S. Hall, D. Held and T. McGrew (eds.). Modernity and its futures. Cambridge: Polity Press in association with the Open University, 1992. P. 274–316; Roseberry W. Multiculturalism and the challenge of anthropology. P. 841–858; Friedman J. Cultural identity and global process. London: Sage, 1994; Featherstone M. Undoing culture. Globalization, postmodernism and identity. London: Sage, 1995; Appadurai A. Modernity at large. Cultural dimensions of globalization. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1996; Solomos J., Back L. Racism and society. London: MacMillan, 1996. P. 121–155; Werbner P., Modood T. (eds.). Debating cultural hybridity. Multi-cultural identities and the politics of anti-racism. London: Zed Books, 1997; Cornell S., Hartmann D. Ethnicity and race. Making identities in a changing world. Thousand Oaks, London: Pine Forge Press, 1998; Meyer B., Geschiere P. Globalization and identity: dialectics of flow and closure. Oxford: Blackwell, 1999; Baker L. D. (ed.). Life in America. Identity and everyday experience. Malden, MA: Blackwell, 2004. , что в нашу эпоху теснейшим образом связано с этноцентризмом, ксенофобией, расизмом и этническими конфликтами.