Виктор Шнирельман: «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

Голландский социолог Теун ван Дейк расширил концепцию расизма за счет включения в нее «этницизма». Последний он понимает как «систему доминирования какой-либо этнической группы, основанную на культурных критериях категоризации, дифференциации и исключения таких, как язык, религия, обычаи или мировоззрение». При этом он отмечает, что «в таких системах группового доминирования расовые и этнические критерии нередко неразрывно связаны, как, например, в случае антисемитизма» [60] Van Dijk T. A. Elite discourse and racism. Newbury Park: Sage, 1993. P. 5, 22–23. . Имея в виду то же явление, ряд других голландских социологов и философов видят в этноцентризме разновидность расизма [61] Kleinpenning G., Hagendoorn L. Forms of racism and the cumulative dimension of ethnic attitudes // Social Psychology Quarterly. 1993. Vol. 56. № 1. P. 21–36; Van Leeuwen B. To what extent is racism a magical transformation? An existential-phenomenological perspective on racism and anti-racism // Journal of social philosophy. 2007. Vol. 38. № 2. P. 293–294. О том же, как мы знаем, писал Мазруи. , а польский социолог М. Чижевский фактически отождествляет расизм с «враждебностью к иностранцам» [62] Czyzewski M. «External» and «internal» voices in the explanations of right-wing extremist violence // Reisigl M., Wodak R. (eds.). The semiotics of racism: approaches in critical discourse analysis. Vienna: Passagen Verlag, 2000. P. 17–40. . Сегодня сходные аргументы выдвигает и американский историк Джордж Фредриксон [63] Fredrickson G. M. Racism: a short history. Princeton, N.J.: Princeton Univ. Press, 2002. P. 154–155. .

В свою очередь, во Франции этницизм уже давно сближается или даже отождествляется с расизмом. Так, еще более полувека назад французский антрополог Мишель Лейри понимал под расизмом представление о том, будто «человечество разделено на резко разграниченные этнические группы, представители каждой из которых одарены умственными способностями, свойственными только их группе и передаваемыми по наследству» [64] Лейри М. Раса и цивилизация // Плисецкий М. С. (ред.). Расовая проблема и общество. М.: Изд-во иностранной литературы, 1957. С. 23. . Сегодня к термину «этнизация» обращается и французский социолог Мишель Вьевьорка, обеспокоенный ростом интереса молодежи к категориям и определениям этнорасового характера, что, на его взгляд, означает разрыв с республиканской традицией и восстановление иерархии на расовом основании [65] Вьевьорка М. Соблазн антисемитизма. М.: ИВ РАН, 2006. С. 134–138. . В свою очередь, французский социальный антрополог Андре Буржо пишет, что «чрезмерно настойчивое утверждение права на отличительность парадоксальным образом несет в себе, в период кризиса, потенциал отторжения и исключения: отторжения других культур во имя специфичности каждой культуры, основывающейся на системе гегемонистских ценностей». И далее: «Воинствующие претензии на идентичность могут порождать расистские проявления…» [66] Буржо А. Счастливым народам этносы не нужны // Этнопанорама. 2005. № 3/4. С. 55. В то же время, по словам Аланы Лентин, такая позиция мешает многим французам отличать антирасистскую деятельность выходцев из Северной Африки от коммунитаризма. См.: Lentin A. Racism and anti-racism in Europe. London: Pluto Press, 2004. P. 116, 128–129. .

Некоторые другие французские ученые, призывая различать социально-экономические (класс, статус), культурные (обычаи, практики) и биологические (природа, наследие, атавизмы) факторы дифференциации, отмечают, что в основе этницизма лежит свойственный современности феномен слияния в человеческом сознании «культурных» и «биологических» параметров. Это происходит в ходе эссенциализации культурных особенностей, которые представляются неотъемлемой «второй натурой» человека [67] De Rudder V., Poiret Ch., Vourc’h F. L’inégalité raciste. P. 33–34. . Имея в виду такую логику, норвежская исследовательница Унни Викан дает следующее определение расизма в связи с фактором культуры: «“Культура” используется в расистском духе в том случае, если она понимается как модель человека, которую мы применяем только в отношении “их”, но не нас , и если эта модель предполагает уничижительный образ Другого» [68] Wikan U. Generous betrayal: politics of culture in the New Europe. Chicago: The University of Chicago Press, 2002. P. 81. . В то же время в своей книге она показывает, что к расиализации может приводить мультикультурализм с его чрезмерной увлеченностью якобы необычайно стойкими культурными особенностями иммигрантских и в целом этнических групп [69] Сегодня некоторые авторы даже называют мультикультурализм формой расизма. См., напр.: Žižek S. Multiculturalism, or, the cultural logic of multinational capitalism // New Left Review. September – October 1997. № 225. P. 44; Sleeper J. Liberal racism. Lanham: Rowman and Littlefield, 2002. Пережив эйфорию 1970–1980-х гг., сегодня мультикультурализм встречает более настороженное и дифференцированное отношение у специалистов и антирасистов, подчеркивающих, что он ведет к реификации культурных различий и устанавливает труднопроходимые границы между культурами и этничностями. Действительно, именно такая тенденция встречается в работах радикальных мультикультуралистов. Об этом см.: Michaelsen S. The limits of multiculturalism. Minneapolis: Univ. of Minnesota Press, 1999. P. 8–15. Но, как справедливо подчеркивает британский социолог Стефен Спенсер, следует различать идеалы мультикультурализма и его реальную практику. Поэтому вовсе не мультикультурализм следует винить в расизме. См.: Spencer S. Race and ethnicity. Culture, identity and representation. London: Routledge, 2006. P. 207. . Иными словами, речь идет о преувеличении культурных различий и преуменьшении сходств, а также о приписывании человеку одной, и только одной культуры, которой он якобы обречен следовать в силу факта своего рождения.