Виктор Шнирельман: «Порог толерантности». Идеология и практика нового расизма

Со своей стороны, Р. Майлз сегодня убежден в том, что «“нация” неизбежно придет к отождествлению себя с “расой”, поскольку исторические, культурные, политические и другие отличительные признаки “нации” в конечном счете вписываются в понятие “расы”». Он сознает, что такая идеология «вступает в противоречие с супранационалистическим этосом расизма», создавая в то же время «этноцентристскую концепцию человечества» [70] Майлз Р., Браун М. Расизм. С. 18. . Именно проблему расиализации нации и этничности сделал стержнем одной из своих последних книг чернокожий британский социолог Пол Гилрой, усматривающий в этом явлении одну из главных угроз современности [71] Gilroy P. Between camps: nations, cultures and the allure of race. London: Routledge, 2004. . Некоторые другие британские социологи тоже отмечают, что обсуждение проблемы расизма все чаще фокусируется на взаимосвязях расы и нации, патриотизма и национализма, а идея «биологической неполноценности» уходит на второй план [72] Solomos J., Back L. Introduction: theorizing race and racism // Solomos J., Back L. (eds.). Theories of race and racism. A reader. London: Routledge, 1999. P. 20; Lentin A. Racism and anti-racism in Europe. London: Pluto Press, 2004. P. 94. . В свою очередь, Унни Викан доказывает, что политизация этничности мало соответствует идее гражданской нации и принципам либеральной демократии [73] Wikan U. Generous betrayal. P. 160–170. .

Иными словами, этноцентризм сегодня часто представляет собой завуалированный расистский дискурс. Мало того, вопреки некоторым теоретикам, современный расизм не свободен от стремления к иерархизации. Оперируя понятием «этничности», он иной раз выстраивает свою иерархию, наделяя разные группы иммигрантов разными статусами. Например, в Нидерландах турки и марокканцы как трудовые мигранты получают более низкий статус, чем суринамцы, связанные с этой страной своим колониальным прошлым, а те, в свою очередь, считаются «людьми второго сорта» по сравнению с коренными голландцами. Даже внутри Европейского союза проводятся различия между входящими в него странами по уровню их национального богатства, а иммигранты из вошедших в него новых стран Восточной Европы рассматриваются в некоторых контекстах как «иностранцы» [74] Griffin G. Gender, race, ethnicity and nationality in Europe: findings from a survey of Women’s Studies students // Griffin G. (ed.). Doing women’s studies: employment opportunities, personal impacts and social consequences. London: Zed Books, 2005. P. 196–197. . Поэтому ряд европейских исследователей по-прежнему определяют расизм как «доминирование одной группы над другой, основанное на представлении о расовых различиях» [75] Hazekamp J. L., Popple K. Racism, youth policy and youth work in Europe: a fragmented picture // Hazekamp J. L., Popple K. (eds.). Racism in Europe: a challenge for youth policy and youth work. London: UCL Press, 1997. P. 2–3. См. также: Anthias F., Yuval-Davis N. (in association with Cain H.). Racialized boundaries. Race, nation, gender, colour and class and the anti-racist struggle. London; New York: Routledge, 1992. P. 62. .

Подобно традиционному расизму, современный тоже отличается кумулятивным и экспансионистским характером: предубеждения против какой-либо одной группы распространяются на все другие группы «чужаков», причем это не имеет никакой связи с личным социальным опытом [76] Adorno T. W. et al. The authoritarian personality. New York: Harper & Brothers, 1950; Allport G. W. The nature of prejudice. Cambridge, MA: Addison-Wesley, 1954. P. 68; Van Dijk T. A. Communicating racism. Ethnic prejudice in thought and talk. Newbury Park: Sage Publishers, 1987. P. 198, 248. . Например, в США неприязнь к афроамериканцам нередко сочетается с подозрительностью в отношении евреев, пуэрториканцев, азиатов, геев и пр. вплоть до попыток их дискриминации или нанесения им физического ущерба [77] Weigel R. H., Howes P. W. Conceptions of racial prejudice: symbolic racism reconsidered // Journal of Social Issues. 1985. Vol. 41. № 3. P. 126, 131; Ward D. Generations and the expression of symbolic racism // Political psychology. 1985. Vol. 6. № 1. P. 9–10; Blum L. Moral asymmetries in racism // Babbitt S. E., Campbell S. (eds.). Racism and philosophy. Ithaca: Cornell University Press, 1999. P. 93. . Кроме того, расизм отличается и проблемной инклюзивностью: свои личные проблемы (например, неумение устроиться на работу или неудачу в бизнесе) расист склонен приписывать всей своей культурной общности (например, «белым»), классу или всей своей стране, ища причину якобы общего неблагополучия в «чужаках» [78] Nayak A. White lives // Murji K., Solomos J. (eds.). Racialization: studies in theory and practice. Oxford: Oxford University Press, 2005. P. 150. .

При этом многие американцы, зараженные расовыми стереотипами, отказываются считать себя расистами. По словам афроамериканских авторов, «свойством расиализованной иконографии и расистской системы в целом является отрицание расизма, выраженное словами “я не расист”, а также стремление представить нормальным или естественным то, что фактически является расистскими идеями или поведением» [79] Feagin J. R., Vera H., Batur P. White racism. The basics. New York and London: Routledge, 2001. P. 217. . То же самое относится к другим странам, например к Нидерландам [80] Van Dijk T. A. Communicating racism. .