Помимо Ли и Чана есть и другие известные киноактеры, которые в реальной жизни являются мастерами боевых единоборств. Так, Джет Ли из материкового Китая был в свое время чемпионом страны по ушу.
Но фильмы кунфу не сводятся лишь к демонстрации искусства боевых единоборств. Гонконгский режиссер Джон У создал образ героя по имени «брат Ма», роль которого исполняет Чжоу Жунь-фа. Это — жестокий бан дит в длинном плаще и с белым шарфом на шее, во рту у него зубочистка. Какое отношение этот гангстерский фильм имеет к кунфу?
На поверхности явлений лента «Лучшее будущее» изображает жизнь криминальных банд в традиционном американском стиле, для которого характерно столкновение преступников и полиции. Но критик ПеГги Цзяо считает, что, в сущности, перед нами нечто весьма близкое фильмам кунфу. Она указывает на присутствие там явных признаков произведений подобного рода: мужская солидарность, крайние формы насилия, основанные на не свойственной среднему классу идеологии самопожертвования во имя дружбы, и месть без колебаний. Обозреватель Хуан Цзянь-е добавляет, что «главная особенность китайских гангстерских фильмов заключается вовсе не в мастерстве владения оружием, а в позах в духе кунфу, используемых актерами». Своеобразный стиль Джона У, в частности, замедленные съемки моментов, когда появляется герой или раздаются выстрелы, придает сценам схваток налет романтизма.
Верность традиции
Несколько лет тому назад Джон У был приглашен в Голливуд: главное, что в нем привлекло, было мастерство постановки фильмов действия. Как утверждает «Тайм», У соединил специфику гонконгских фильмов кунфу с изысканными операторскими приемами.
К какой бы категории их ни относили, фильмы кунфу, считает Хуан Цзянь-е, оставались в истории китайского киноискусства «наиболее развитым жанром, обладающим отчетливыми национальными особенностями». Они следуют традиции, восходящей к древней литературе эпохи Сражающихся Царств, — от главы «Умение владеть мечом» в трактате Чжуан-цзы до «Странствующих молодцов» древнекитайского историка Сыма Цяня. Эта традиция включает также легенды эпохи Тан, устные предания династии Сун и криминальные истории Цин. Естественно, сюда же относятся романы и рассказы, посвященные боевым единоборствам, созданные в наше время.
Этот литературный материал предоставляет создателям фильмов кунфу обильную нишу для воображения, — в особенности, в области мифологизации необыкновенных достоинств мастеров. В литературе такого рода герой как правило блестяще владеет мечом и борется за справедливость. И многие сверхъестественные приемы, которыми в соответствии с традицией владели эти герои, — прыжок на крышу дома, хождение по стене, летание по воздуху, применение практически любого вида оружия и даже низвержение противника потоком воздуха, направляемого силой ладони героя, — все это перешло в кино.
В 30-х годах нашего века фильмы этого жанра переживали свой «золотой век». Шанхайские киностудии выпустили с 1928 по 1931 гг. около 400 лент; примерно 60 процентов из их числа приходилось на фильмы с демонстрацией искусства единоборств.
В 1949 году многие кинодеятели материкового Китая перебазировались в Гонконг. Они не только принесли с собой легенды о мастерах меча, но, что еще более важно, действующие лица кантоноязычных фильмов, вроде народного героя Хуан Фэй-хуна, органически слились с традицией кунфу. Так с конца 50-х годов на фоне мистического мира мастеров меча в гонконгских фильмах начинают появляться мастера рукопашного боя кунфу.
Легенды о мастерах кунфу южной шаолиньской школы, особенно популярные в конце династии Цин и начале республики, не только придали фильмам о благородных борцах за справедливость оттенок достоверности, но и, как отмечает Хуан Цзянь-е, «способствовали росту идей национализма, преломленных через искусство единоборств». По сравнению с прежними фильмами, где герои совершали чудеса, произведения в жанре кунфу изображали схватки более реалистично, и в них были представлены выходцы из разных социальных слоев.
Южная шаолиньская школа побеждает
Эта новая традиция 50-х годов была продолжена сначала в серии фильмов режиссера Чжан Чэ, посвященных Шаолиню, затем в 70-х годах — в произведениях Брюса Ли и Лю Цзя-ляна и, наконец, в последние годы — в кинокомедиях Само Хуна и Джэки Чана.
Но почему эта традиция нашла свое продолжение в Гонконге, а не на Тайване?
Читать дальше
