Дмитрий Павлюкевич - Лайфхаки для грешника

Сначала мне казалось, что это все придирки в стиле «неправильно ты, дядя Федор, радуешься». Но Христос хочет донести до нас очень важную мысль: не все, что мы называем радостью, ею действительно является.

Апостолы ведь на самом деле не радуются, они гордятся, что могут повелевать духами. Когда солдата делают сержантом, он тоже гордится – и тоже управлением «духами».

Так происходит, потому что люди радуются не самой вещи, а ее побочным явлениям. Не велосипеду, а тому, что у Васи такого нет. Не деньгам, а тому, что их больше, чем у Пети. Это все что угодно, но не радость. И это мешает ее ощутить.

Невозможно получить радость от денег, зарабатывая их. Они приносят радость, когда их тратишь. В этом смысле бедняк лучше разбирается в деньгах – он всегда знает, как их потратить и получить удовольствие. Богатый знает только, как их заработать и стать еще богаче. Тоже радость. Но не от денег.

В случае с Рождеством мы порой тоже радуемся «побочным вещам». Елкам, подаркам, глинтвейну. Сами по себе они не плохие, но порой мешают разглядеть самое важное. Точнее, Самого Важного.

Есть еще одна проблема: вещи не могут радовать постоянно. Не только деньги, даже конфеты приедаются.

Не зря Малыш из сказки про Карлсона искал под кроватью не торт с восемью свечками, а щенка – того, с кем можно общаться. Торт не лизнет в нос и не скажет «гав». Вещи надоедают именно потому, что не могут ответить взаимностью. Любить их – все равно что топить печку с открытыми окнами – твое тепло к тебе не вернется. Ты будешь топить улицу.

Рождество – это праздник восстановленного общения Бога и человека. Снег может не выпасть, а елка засохнуть. Но Христос все равно родится. И для Него можно смело открывать форточку. Ведь Он – Солнце. От Него только теплее.

Сегодня мы празднуем Обрезание Господне – один из самых непонятных праздников. Давайте попробуем в нем разобраться.

Обрезание – это знак договора (завета), который заключили Бог и человек.

И я думаю, что такая форма была выбрана неслучайно. Этот знак особо никому не покажешь… А ведь, согласитесь, если человеку иногда так хочется прихвастнуть контрактом своего стартапа с мировой корпорацией, то что уж говорить про договор с Богом!

Обрезание как бы само по себе намекает: данный договор не предназначен для чужих глаз, он касается только твоей совести и Бога. И не надо этим размахивать, так сказать. Потому что смысл договора не в том, чтобы его демонстрировать, а в том, чтобы его исполнять.

Но в определенный момент избранный народ стал религиозным эксгибиционистом – тыкал своим обрезанием в глаза другим племенам, намекая на особый статус. Причем больше ничего предъявить не мог. Произошла подмена – то, что было только знаком договора, стало выдаваться за сам договор. Прямо как сейчас получение диплома иногда пытаются приравнять к получению образования.

Подождите. Послушайте сначала одну историю. Однажды я договорился со своей дочкой: «После того как мы с тобой съедим мамин суп – пойдем в парк аттракционов». Я свою тарелку съел. А в нее после конфет уже не лезло, и она расхныкалась. Но я, честно говоря, тоже хотел в парк – мне нравится кататься вместе с ней и чувствовать, что я делаю ее счастливой.

Тогда я съел ее суп тоже. И мы пошли кататься.

В каком-то смысле Христос сегодня сделал то же самое. Бог всегда был верен договору (завету). Свою часть Он выполнял безукоризненно. Но сегодня Он выполнил и то, что должны были сделать мы, – исполнил закон, символом которого является обрезание. С этого началось исполнение Им закона, который Он пришел не нарушить, а исполнить. И потому Христа называют вторым Адамом – Он сделал то, что провалил первый Адам.

Эх… Любит нас просто, вот и балует.

Все знают предание о том, что во время Крещения Господня Иордан повернул свое течение вспять.

Зачем он это сделал? Лучший способ узнать – спросить у самого Иордана. В службе праздника есть одна стихира, где автор так и делает: «Что возвращаеши твоя воды, о Иордане?» И река ему отвечает: «Яко не обыкох Чистаго измывати, ни навыкох безгрешнаго отирати». То есть он как бы стесняется и считает себя недостойным.

Я тоже испытывал подобные чувства. Когда я учился в Германии, однажды в коридоре я встретил своего ректора. Он долго меня расспрашивал, а потом предложил: «Давай зайдем к тебе в комнату, покажешь, как ты живешь». И тут я начал: «Ой, ну что вы, у нас не убрано и угостить нечем». В общем, не пошел он к нам. Когда об этом узнали мои ребята, они сказали: «Дима, ты дурак. Ты правда думал, что это ты ему оказываешь честь своим приемом, а не он тебе?»