Владимир Новиков - Новый словарь модных слов

Кто не помнит детских настольных игр с картонным полем и четырьмя разноцветными маленькими фигурками;, упорно шагающими к цели в соответствии с количеством очков, выпавших на кубике! Потом начинаются игры взрослые, где слово «фишка» используется в самом широком спектре: фишками называют И шашки-шахматы, и кости, и карты, и жетоны в казино.

А дальше? Прослушав арию Германа из «Пиковой дамы», мы убеждаемся, что наша жизнь — игра, что все зависит от того, как фишка ляжет. Главное — просекать, рубить, «рюхать» фишку, чтобы не лажануться, как тот оперный персонаж.

В последнее время понятие «фишка» вышло за пределы игрового пространства, стало обозначать «событие», «новость», а затем сделалось чуть ли не местоимением вроде «что-то», «нечто»: «В этом есть своя фишка», «расскажу тебе одну фишку». Так, впрочем, говорят те, чей личный словарь не отличается разнообразием и красочностью.

Применительно к искусству «фишкой» часто называют способ манипулирования читательским и зрительским сознанием, использование внехудожественных факторов для привлечения внимания и получения прибыли. «Кто мы — фишки или великие? Гениальность в крови планеты» — восклицал Вознесенский времен «Антимиров». Но в крови планеты, увы, не гениальность, а дух подражания, готовность верить в коллективных идолов. И великими сейчас то и дело признают тех, кто всего лишь умеет угадать фишку и правильно ее разыграть.

В судьбе этого эпохального слова отразилась и эволюция печатного слова, и великая компьютерная революция конца прошлого века. Читаем у Даля: «Формат книги, размер, величина ее, обрез». Как пример приводится «обрез в осьмушку» (то есть в одну восьмую часть печатного листа). Пресловутая «осьмушка» (формат 60x90 1/8) и сегодня значится в выходных данных многих книг и альбомов, или, говоря по-современному, бумажных носителей информации.

Но вот пришли носители электронные, цифровые. Категория «формат» распространилась на аудио— и видеотексты, что вполне логично. Термин из полиграфического сделался общекультурным, он вобрал в себя и содержательные, и технические параметры. Формат газеты или журнала — это и логотип, и шрифт, и система рубрик, и стилистика материалов, и ориентация на определенный тип читателя. Возможные синонимы формата в этом смысле — концепция, образец, модель, парадигма, стиль, жанр.

Особенно привилось слово «формат» в практике радиовещания. И в этой же сфере началось настоящее восстание против дисциплинирующего термина. «Ненавижу слово «формат» — такую тему дискуссии объявило «Радио Мария» в городе Кирове. Откуда взялись подобные настроения? Четкая «форматность» не порок. Скажем, «Эхо Москвы» некогда открыло формат «интеллигентного радио» и в лучших передачах следует ему поныне.

Формат обеспечивает пишущим и говорящим выход именно к той аудитории, которая им нужна. Это не стандарт и не прокрустово ложе, это способ из хаоса выстроить гармонию, возможность выбраться из чужой колеи и нащупать свою дорожку. Конечно, всегда найдутся любители бездумно щегольнуть модным словечком. Некоторые вузы важно извещают, что у них имеется «дневной формат» и «вечерний формат» обучения. Это уже какое-то бюрократическое пижонство: ведь в данном случае вполне можно было обойтись привычным словом «форма».

Вспомним старика Аристотеля, разработавшего учение о форме и материи. Творчески развивая античную философию, мы сегодня можем сказать: для того, чтобы осуществить идею, ее сначала надо как следует отформатировать.

Как все модные вещицы, это слово зачастую используется бестолково, бездумно. В своем изначальном греческом облике оно встречается в Новом Завете, означая «милость» и «божий дар». А позднейшая народная мудрость, как известно, рекомендует не путать божий дар с яичницей. Умение произвести впечатление, убедить в своей правоте, повести за собой толпу — это не всегда добродетель. Весь вопрос, для чего пользуется харизматическая личность своей психологической незаурядностью (а иногда — просто ненормальностью).

«Какого современного политического деятеля вы цените?» — спрашивают на собеседовании у юноши, поступающего на журфак. Он произносит имя одного манипулятора и фигляра, всем известного и никем не уважаемого. «Почему?» — «У него есть харизма». Немудрено, что при ответе на следующий вопрос он образцом исторической личности называет Сталина. Вот что происходит, когда неразумному дитяти в руки попадает такая опасная игрушка, как слово «харизма». Может быть, это дар не божий, а дьявольский?