Ролф Йенсен

Богатства мира все еще неравномерно распределены — так и будет.

Впереди — встреча культур и соприкосновение разных систем ценностей. Перед компаниями встанет задача понять закономерности глобального рынка и преодолеть культурные границы со своими товарами. Ниже представлены выводы относительно мирового сообщества и прогнозы для отдельных движущих сил. На этом фоне яснее проявится, что ждет компании общества мечты в глобальной экономике ХХI века.

Всемирные истории одержат верх над местными. В итоге будет меньше расхождений в ценностях и структуре потребления — люди станут более похожими, данный анализ затрагивает процветающие страны; однако прогноз на следующие 20 лет актуализирует его для всего мира. Примерно 200—300 миллионов жителей больших городов

Никто не должен быть популярнее, чем сама игра.

менее богатых стран имеют уровень жизни, очень близкий к уровню жизни в процветающих странах. Глобальные истории сначала придут в большие города мира, затем распространятся на сельские районы. Формируется всемирный средний класс, потребляющий одни и те же истории и корректирующий структуру своего потребления соответствующим образом. Так же, как джинсы пришли на смену местной одежде, остальное потребление последует за едиными тенденциями, побуждаемое одинаковыми импульсами. Культурные различия сохранятся; они не могут быть устранены за один год, но нельзя уйти от основного направления развития: мы станем более похожими.

Глобальные компании окажутся в будущем в центре внимания. В научно-фантастическом фильме 1974 года «Роллербол»* с Джеймсом Кааном в роли Джонатана Е. огромные корпорации управляют политикой и экономикой; они поделили планету между собой, а национальные государства потеряли значение. Это мир без войн, спорт дает возможность выпустить агрессивный пар. Джонатан Е. ссорится со спортивными менеджерами, потому что никто не должен становиться популярнее самой игры. Воспользовавшись метафорой Роллербола, можно в корпоративньгх историях, рассказанных посредством товаров, увидеть замену устаревшим идеологиям. Крупные корпорации больше гармонируют с индивидуализированным глобальным будущим.

____________

* Rollerball.

В 1990-е годы спящие мегаэкономики — Китай, Россия и Украина— медленно поднялись навстречу мировой экономике, а в оставшейся части мира постепенно были сняты многие торговые барьеры. В ближайшее время будут уничтожены все ограничения национальных экономик, и истинная мировая торговля станет реальностью. Капитал легче пересекает границы, чем когда-либо раньше. Вместе с идеологиями в учебники истории отправляются и национальные экономики, руководимые правительствами. К тому же, роль государства снизилась благодаря процессам приватизации, перенесшим большое количество оперативных функций из государственного сектора в частный. Эти функции включают телекоммуникации, почтовые услуги, железнодорожные и воздушные перевозки, науку, коммунальные службы, здравоохранение и банковскую деятельность. Многие компании могут похвастаться большим числом дочерних предприятий за рубежом, чем имеется посольств у их родной страны.

История про государство, однако, еще существует. Именно поэтому многие молодые люди готовы рисковать жизнью на войне. Национальная символика затрагивает важные струны в наших сердцах, затрагивает сильнее, чем компании. Попробуйте спросить коллег, умрут ли они за свою компанию. Я поспрашивал в Копенгагенском институте футурологии: ответы были, в основном, разочаровывающими. Государство как символ (или история), вероятно, не исчезнет в следующем веке, но государство как институт и создатель правил для экономической деятельности уходит после того, как постепенно набрало силу в ХХ веке. На наших глазах компании принимают на себя социальные функции, от которых отказалось государство.

Проблема, однако, по-прежнему заключается в глобальном экономическом неравенстве. Если решить, что страны, вступающие в общество мечты, это те, в которых средний уровень жизни эквивалентен не менее 60% от уровня жизни американца, то речь идет о 800 млн. человек из 5,7 млрд. Большинство при таком сравнении оказываются бедными — более 3 млрд. человек обходятся менее чем 10% от потребления среднего американца. Никогда еще богатства мира не были распределены так неравно, как сегодня, на пороге ХХI века. Тем не менее статистика роста за прошедшие десятилетия показывает, что эта тенденция разворачивается в обратную сторону, и что такое неравенство в будущем веке станет постепенно уменьшаться.