Арсенал – Коллекция, 2012 №01

Человеческий глаз точно видит на 600 метров. Пускаем РСы. По площадной цели ими хорошо стрелять, а по точечной – бесполезно. Вряд ли попадёшь. Ну и потом настоящего прицела-то не было. На стекле нарисованы круги – это муть, ерунда. Потом начинаешь стрелять из пушек (пулемётами редко пользовались, когда только на бреющем атаковали). Короткими очередями, поправляя прицел по очереди. На выходе из пологого пикирования бросаем бомбы.

Ты пойдёшь, и бомбы тоже пойдут за тобой, и как раз в цель. Чтобы точно попасть нужна практика. Сбросил и аварийно сброс продублировал. Вышли из атаки, наводчик может сказать: «Бегельдинов, второй заход». Разворачиваешься, опять штурмуешь. Иногда и по 12 заходов делали. После атаки обязательно по рации передаёшь, что видел, где танки сосредоточены, артиллерийские позиции.

– Атака происходит по площади. Допустим, четыре ящика. В гондолах и два в центроплане. В каждом ящике 2,5 кг 40 штук птабы, противопехотные, противотанковые. Рассеивание. Емельянов то знает, он Герой ССР. Бегельдинов, ты молодец. Он меня и защитил пожалуй. Этот опыт, 30 метров ширины 60 метров длины поражение от одного ящика. И между ними метра два-три. 160 штук. Допустим, 6 самолётов, что там получится. Как раз на Курской дуге мы то и спасали. Потому что Тигры, а на верху то броня то во… А он ударят 300 градусов… сразу же пробивает, танк взрывается. Мы птабом раз, они горят.

– На самолётах с 37-мм пушкой не летали?

– Нет, 23-мм пушка тоже здорово била. Против танков в основном использовали ПТАБы.

– Командир полка летал?

– Митрофанов? Я не видел, чтобы он летал. После Митрофанова был Шишкин. Он старый был, лет 55. Какой летать?. Степанов с 1920 года. Награждён хорошо. Однажды дали задание полком, 24 самолёта, лететь на Бреслау. Повёл группу Степанов. Меня он поставил правым ведомым. Сказал: «Если меня собьют, моим заместителем будет Бегельдинов». Взлетели, все идут…Степанов говорит: «Бери команду на себя, у меня мотор барахлит». Бывает такое. Подлетаем. Связываюсь с землёй: «Резеда, я Бегельдинов, принял команду на себя». «Бегельдинов, бей за железной дорогой». – «Я, Бегельдинов, бью за железной дорогой». Вот только не понятно что значит «за». Это же откуда посмотреть… С земли крикнули: «По своим заходишь! Бей за железной дорогой!» – «Понял!» Но всё же немного запаниковал. По своим, понимаешь! 24 самолёта! Мать тебе трижды пятнадцать! Вошли в атаку, проштурмовали. С земли говорят: «Атаковал, хорошо. Хозяин объявляет благодарность. Иди домой!»

Поляков замполит, не видел, чтобы он летал.

– Вас хорошо награждали в полку?

– Да. Но я и больше всех вылетов сделал – 305. Меня посылали то в разведку, то на штурмовку. Безотказный Бегельдинов.

– Какое было настроение? Верили, что живым останетесь или думали, что могут убить?

– Я не думал о том, что могут убить, но и планов на будущее не строил. Задача была уничтожать фашистов. Все! Думали только об этом. Так иногда…Пошивальников, когда смотрел на разрушенные деревни говорил: «Эх, после войны долго восстанавливать будем…».

Мандраж возникал, когда в землянке начальника штаба звонил телефон. Он берёт трубку: «Слушаю…да… деревня….» а в это время карандашом по карте ведёт. Вот тут нервничаешь. Каждый переживает – война! Думаешь, если километров пятнадцать за линию фронта – это ерунда, а вот если тридцать – это уже думать надо, как идти. Далеко ходить не любили, что там говорить. Когда задание получил, тут уже некогда боятся. Думаешь, как, твою мать, дойти, найти цель, её уничтожить и домой вернуться. Переживаешь только в момент получения задания.

– Какие цели считались самыми трудными?

– Аэродромы. Налёт на аэродром – это самое трудное. 90%, что ты погибнешь. 10% – что останешься жить. Два раза ходил, два раза меня сбили. При налёте на аэродром Основа под Харьковом 5 мая 1943 года меня сбили. В книжке этот эпизод описан. Упали в немецком тылу. Несколько дней пробирались к линии фронта. При переходе стрелок наступил на противопехотную мину и погиб. Ещё бы надо немножко, метров сто… Там был большой арык, и в арыке были бы оба живы… Но где там, откуда мы знали, что по минному полю бежим? Я в арык и вышел к Северному Донцу. Переплыл. Хорошо, что у меня остался комсомольский билет. А то сразу приехали из СМЕРШ, забрали мой пистолет. Оперировали в полевом госпитале.

Степанов Михаил Иудович, командир 144 ГШАП