Дмитрий Щедровицкий - Слушая Нагорную проповедь

…Не нарушить пришел Я… (Матф. 5,17)

- что же именно «не нарушить»? — «Закон или Пророков!»

Целый ряд мыслителей на протяжении веков задавался таким вопросом: ну а как, собственно, можно устроить человеческое общество, основываясь на таких романтических, поэтических, вдохновенных, но «очень далеких от реальности» заповедях Иисуса, как наставления о чистоте сердца или о том, что нужно подставлять другую щеку бьющему? Это все очень красиво и желанно, но ведь… неисполнимо!.. А потому — давайте, мол, будем жить, как и раньше: грабить и разбойничать, насиловать и уничтожать себе подобных… Ведь вот заповеди-то Иисуса невыполнимы в земной реальности!..

Но может ли так быть? Мог ли Бог послать Сына Своего возвестить неисполнимый и ненужный для земной жизни Закон? Однозначно — нет! Ни в коем случае! Ну, а тогда зададимся следующим вопросом: а где же в учении Иисуса содержатся наставления о политическом, экономическом, социальном и других аспектах жизни и отдельных людей, и целых обществ и народов? Таких наставлений исследователи «не находят»… А потому приходят к весьма странному выводу: если, мол, взять Нагорную проповедь и совместить ее с римским рабовладением, с произволом цезарей и т. п., как это сделали в IV веке при императоре Константине, когда Христианство стало государственной религией Рима, — то все встает на свои места, никаких противоречий в этом «слиянии» духовного учения с языческой государственностью не усматривается.

Однако же слова Нагорной проповеди:

…Не нарушить пришел Я [Закон (Тору) или пророков], но исполнить. (Матф. 5,17)

— если как следует вникнуть в их смысл, — полностью опровергают приведенную точку зрения. Учение Нагорной проповеди немыслимо без опоры на Тору, без признания Божьего Закона основой жизни человека и человечества, ибо Иисус пришел не нарушить, но исполнитьвозвещенный уже за полторы тысячи лет до этого — Закон Божий! А ведь как раз Тора и содержит очень подробные заповеди, наставления, касающиеся политической, экономической, социальной жизни людей!..

Приведем простой пример: Тора предписывает отпускать раба в седьмой год, так что ни один человек в обществе, живущем по Торе, не может находиться в рабстве долее шести лет. При этом отпускаемого раба предписано снабдить орудиями труда и участком, необходимым для земледелия. На седьмой год раб, таким образом, становится свободным человеком, имеющим свое хозяйство. Важно, что этот седьмой год наступает независимо от времени, когда тот или иной человек попал в рабство. Каждый седьмой — «субботний» год, год прощения долгов (а рабство преимущественно и было долговым) — освобождает сразу всех находящихся в рабстве (см. Исх. 21,1–2; Втор. 15, 1–2; 12–14).

Теперь представим себе, что произошло бы в Римской империи, обратившейся в Христианство, если бы власти приняли к исполнению слова Иисуса:

…Не нарушить пришел Я [Закон (Тору) или пророков], но исполнить. (Матф. 5,17)

Пришлось бы в седьмой год освобождать всех рабов, объявлять их свободными гражданами! Тогда перевернулся бы весь строй империи — по многим признакам, мягко скажем, «мало гуманный»… Могли ли представители власти, сами будучи рабовладельцами и «самоотверженно защищая» рабовладение, допустить такое?

Значит, кесарь и его сподручные должны были сделать всё, чтобы ослабить, а в перспективе и вовсе упразднить социальный смысл слов Иисуса, свести его учение к догматическим формулам и обрядовым постановлениям, «этически обезоружив» Благую весть и скрыв ее истинный смысл. Поэтому, прежде всего, стали всячески подчеркивать «отделенность» Нового Завета от Ветхого, «противоположность и несовместимость» Евангелия и Торы.

Например, следующие слова Нагорной проповеди:

Вы слышали, что сказано древним: не убивай, кто же убьет, подлежит суду.

А Я говорю вам… (Матф. 5,21–22)

— толковались в таком духе, что, мол, Иисус якобы упразднил древнюю заповедь, даруя новую… Но можно ли сделать подобный вывод? Вот если бы он сказал (не дай Бог), что теперь разрешено убивать, — тогда, конечно, можно было бы противопоставить два Завета… Но ведь он утверждаетзаповедь «не убивай», а отнюдь не отменяет ее! «А Я говорю вам» — не возражение против заповеди, а риторическая формула, предшествующая объяснению, толкованию самой заповеди! Иисус говорил на языке Мишны — арамеизированном иврите, который был распространен в Иудее в I веке. Так вот, в иврите, как для обозначения связи, так и противопоставления — употребляется одна и та же частица-при-ставка вэ, которая может переводиться по-разному — как «и», «а» и «но». В контексте же Нагорной проповеди «а Яговорю вам» — несомненно, означает «и Яговорю вам». Здесь нет никакого противопоставления. Иисус приводит толкование заповеди, а отнюдь не противоречит ей, не отрицает ее.