Г. Рендал - Я более всех вас говорю языками

Когда я робко попробовал обратить их внимание на эти вещи, мне однозначно отвечали, что фальшь была у других. При этом подразумевались остальные конфессии, остальные церкви пятидесятнического движения, но никогда — их собственная. Это могло быть только у иностранцев и соседей, у которых все фальшиво. Для “Ассамблеи Божьей” являются фальшивыми харизматы, или “бранхамисты”, или группировка “Four Sguare”, “полное Евангелие”, “Holy Rollers”, “Пробуждение”. Так что все группировки, вышедшие из одной духовной семьи, могли гарантировать подлинность только у себя. И даже у себя не все, так как некоторые мне засвидетельствовали свое беспокойство по поводу того, что спиритистам нравится в их церкви, в то время, как они, в основном, бегут из других. Когда известно, что спиритистам не чуждо явление языков, на самом деле это повод для беспокойства. Будь то спиритисты или не спиритисты, и здесь играет главную роль опять опыт.

Во время последнего визита Далай Ламы во Францию, газеты написали следующее: “Его преосвященство вспоминает об одном особенном даре из своего детства. Без всякого обучения Далай Лама заговорил на диалекте, употребляемом в столице Ласса, хотя сам проживал в одной изолированной провинции”. Это говорение на языках было реальным, контролируемым и соответствовало одному из современных языков. Никто не мог сомневаться в его подлинности. Но через какого духа говорит Далай Лама “подлинно” на языках? Я оставляю моих читателей дать самим ответ на этот вопрос.

Я лично слышал председателя кружка спиритистов Франции, дающего следующее объяснение: “В наших кругах мы говорим на языках и это современные языки”. После он добавил то, что ужаснуло меня: “У нас не так, как у пятидесятников”. Вот так мог хвалиться этот спиритист, с плохой репутацией, подлинностью его дара говорения на языках — подлинностью, которую пятидесятническое движение очень редко может воспроизвести или претендовать на нее.

Что сказать, когда эта редкая подлинность, которую придумывает отец лжи, обходится молчанием посредством такого же христианского выражения, как и необычные слова прорицательницы из Деян. 16, о которой мы говорили выше? Что еще сказать, когда весь ад прячется за спиной этого кажущегося благочестия? Враг очень хорошо умеет манипулировать в вопросе перемены отношения. Издавна он хотел вести народ Божий по мертвому пути. Как мастер маскировки и как большой фокусник, он отмечает этот путь несколькими обрубленными библейскими текстами и, так сказать, духовным опытом, чтобы придать более-менее видимость правдоподобия и актуальности.

Из великого множества этих ложных путей, хочу отметить один, который самым ясным образом показывает изощренность того, кто принимает вид ангела света (2 Кор. 11:13-14). Определенная газета, которая посвятила себя “опытам”, написала о том, как один французский пастор, не знающий иврита, заговорил через Духа на этом языке. А один из его товарищей, знающий иврит, все понял! Поистине любой мог бы поаплодировать этой библейской ортодоксии!

Мое удивление исходило не из этого феномена как такового, ибо он мне кажется таким же неопровержимым как и чудеса из города Лурда или удивительные “библейские” слова прорицательницы из Деян. 16. Нет, мое удивление основывалось на комментарии газеты, которую я цитирую: “Этот случай, похоже, имеет гарантию на подлинность”.

Комментарий мне показался настолько удивительным, насколько в этом примере можно было очень легко разоблачить фальшь, поскольку она слишком уж сильно бросается в глаза.

Знамение было проявлено верующим, уверенным во вселенность предоставленного спасения. Знамение, таким образом, ничему его не научило. К тому же он оказался в противоречии с Духом Святым, который ясно говорит, что это знамение для неверующих (1 Кор. 14:22).

Говорение на языках, как о нем учит Новый Завет, — это на любом языке кроме еврейского. Языки, на которых говорится через Духа Святого, именно поэтому и считаются “чужими” или “иными” (1 Кор. 14:21). Кто же были иные, чужие? Существует только один возможный ответ: неиудеи. В Новом Завете любой язык или говорение стоит, без исключения, в противопоставлении к ивриту. Ни одного язычника не надо было убеждать, что иудеи имели доступ к Богу, потому что именно эти иудеи принесли им спасение. Знамение говорения на языках было дано иудеям, чтобы они могли понять, что спасение было уже доступно и язычникам, и никогда наоборот. Признать, что язычник заговорил на иврите, — значит радикально поменять Божий порядок, например, показать язычнику Корнилию, вместо Петра, видение полотна. Но Корнилий, который получил спасение из уст Петра, не имел необходимости знать, что и иудей Петр тоже мог быть спасен. Это было бы вопиющим абсурдом.