Василий Авенариус - И твой восторг уразумел... Книги для всех Василия Авенариуса

Читающей публике это имя — Авенариус — впервые открылось в 1885 году, вызвав восторги и изумление: писатель только что издал свою дилогию о Пушкине. А до этого, как теперь говорят, "звездного часа" он, весьма преуспевающий чиновник, вот уже двадцать лет все только ученически пытался покорить гордую музу поэзии. Пушкин же сразу сделал малоизвестного беллетриста и славным, и почитаемым. Им впервые заинтересовались всерьез. И тут выяснилось, что Авенаруис — это не только так сразу полюбившийся всем его «Пушкин», но это еще и увлекательные повести и романы о самых загадочных временах российской истории, это и романизированные жизнеописания многих-многих великих людей, это и стихи, былины, сказки… Одним словом, это изумительные книги для семейного, домашнего чтения, одинаково полезные и интересные для любознательных — от гимназиста до академика Это книги для всех, всех, всех отныне, с пушкинской дилогии, на титуле каждой из книг Василия Петровича Авенариуса, многократно и большими тиражами переиздававшихся в конце XIX — начале XX века, стала печататься ремарка, очень много в ту пору значившая: "Одобрено Ученым Комитетом Министерства народного просвещения и рекомендовано Учебным комитетом ведомства императрицы Марии для всех библиотек учебных заведений, а равно для наград". Это был доверительный знак, свидетельствовавший не только о популярности и достаточно высоком художественном уровне рекомендуемых юношеству книг, но еще и о том, что, как тогда писали, "они излучают свет истинного знания".

Давайте и мы откроем для себя нового замечательного писателя, при этом тепло позавидуем нашим пращурам в том, что у них были такие Учители жизни. Давайте прочитаем его книги и попытаемся понять, чем они прельщали, чем так магнетически завораживали и чем даже сегодня интересны и нужны людям конца двадцатого столетия.

"Мои родители, — вспоминал писатель, — как и многие из предков, происходили из лютеранских пасторских семей и были очень начитанны в иностранных литературах. Отец, также пастор, был известный в свое время проповедник, преподавал в учебных заведениях и, в качестве действительного члена Императорского географического общества, все свое свободное время посвящал разработке географических материалов. Мать, воспитывая своих многочисленных (пятнадцать! — Т. П.) детей, в то же время руководила и церковной школой отца".

Прервем эту сухую, но важную справку, чтобы сказать тут главное: Василий Петрович родился 28 сентября 1839 года в знаменитом — и не удержимся от восклицания: пушкинском! — Царском Селе. Именно здесь, в Александровском лицее его отец Петр Александрович был законоучителем. В огромной и дружной семье помимо Василия еще трое его братьев прославили среди россиян фамилию Авенариусов. Рано умерший Александр был одаренным публицистом и переводчиком в журнале Н. А. Некрасова «Современник»; Николай — учитель и автор трудов по педагогике и археологии; Михаил — известный физик-теоретик, член-корреспондент Академии наук, профессор Киевского университета и директор обсерватории.

Лучшие годы своего детства будущий писатель провел по соседству с Царкосельским лицеем, где все ему напоминало о великом поэте России — его кумире. Читать Василий выучился рано. В огромной библиотеке своего бездетного дяди, в доме которого он прожил семь лет, мальчик жадно набросился сперва на романы Фенимора Купера и Вальтера Скотта, Диккенса и Теккерея, Э. Бульвера-Литтона и Александра Дюма — то есть он вовсе не был исключением и читал то же самое, что читали в его годы все и что читаем до сих пор и мы сами. Пушкин же, а вслед за ним Гоголь, Лермонтов, Фет, Майков, Щербина пришли к нему позже — уже тогда, когда десятилетнего отрока после домашнего и гувернерского пестования отдали образовывать далее — сперва в отцовскую церковную школу, а затем — в пятую петербургскую гимназию, которую он окончил в 1857 году. В этом же году Василий Авенариус сдал успешно экзамены на естественное отделение математического факультета Петербургского университета. (Такой выбор, важный, как мы увидим, для всего его будущего пути, дался ему, очевидно, непросто: он был скорее всего подсказан чадолюбивым семейством.)