Светлана Журавлева - Тело твое создано для любви

Вне Церкви люди так часто « против ». Они противо речат Слову Божию. Они противо поставляют свои жалкие пародии Его шедеврам. Они противо действуют Его плану любви. Противо зачаточные средства ограничивают жизнь. Аборт — кульминация противо стояния смерти и жизни. Похоже, скоро Церковь станет единственным местом, где жизнь будет защищаться безусловно, где не будет места смерти. Скоро христианские больницы и роддома станут единственными, где удивительные достижения технического прогресса будут служить только жизни. Уже сейчас в странах с тоталитарным режимом (как правого, так и левого толка) Церковь — едва ли не единственное пространство, где может выражаться растоптанная, задавленная свобода человека. Если это не так, то почему же Церковь — всегда враг №1 любой диктатуры? [22] При этом тысячи молодых атеистов открывают для себя Церковь, как Татьяна Горичева: «Она стала для нас единственным чистым островком жизни в океане мертвого государства. Она стала противоположностью унизительной, отупляющей идеологии. Мы живем в государстве, где власть идеологии неограниченна. Идеология уродует личность, в то время как в Церкви человек полностью раскрывается» (из книги « Мы, обращенные Советского Союза » ( Nous, convertis de l'Union Sovietique ), цит. по франц. тексту).

Отстала от жизни? Нет, смотрит в будущее!

Но охранять любовь , отстаивать свободу, провозглашать жизнь, защищать достоинство тела — иногда это значит кричать: «Осторожно, заминировано! Берегитесь!»

И Церковь поступает так всегда и везде. Перед лицом зла молчание означает соучастие . Церковь становится голосом безгласных. Она озвучивает крик всех малых и бедных. Она защищает их. Когда человеку стыдно — Церковь яростно сражается. Она не может молчать. Она предпочитает сегодня выглядеть старомодной и реакционной, чем завтра услышать обвинение в сотрудничестве с теми, кто организует сегодняшнее самоистребление человечества. Именно она первой в Римской империи восстала против рабства женщины [23] Понятие супружеской пары возникло благодаря тому, что Церковь провозгласила первенство личности по отношению к семье. В течение первого века она вопреки всему и всем защищала женщину и ребенка от отцовского, мужского всевластия. Девушкам, которые хотели посвятить себя Богу, приходилось противостоять деспотизму отцов — порой ценой собственной крови. «Мы свободны!» Именно они решительно проложили путь свободного выбора супруга — по любви. Так же жестко Церковь выступала против убийства детей: римляне часто оставляли в живых всех мальчиков — для военной службы — и одну-единственную девочку — для продолжения рода. Именно Церковь добилась отмены рабства, потратив на это четыре века. Патриции-христиане, освобождавшие своих рабов (порой сразу десятками тысяч) спровоцировали настоящий финансовый кризис и полностью дестабилизировали существовавший миропорядок. .

Через двадцать лет мы увидим, что, если бы не Церковь, в человечестве не осталось бы ничего человеческого [24] Церковь всегда в эпицентре страданий. Кто создавал и создает в Европе, а потом и в Третьем мире, первые больницы, приюты, лепрозории, школы, университеты? Церковь. В Африке я видел это повсюду. .

Так что же — Церковь отстала от жизни? Нет, опередила своих противников!

Опоздала к решению проблемы? Нет, ответила на еще не заданный вопрос!

Суровая и безупречная? Нет, нежная и искренняя!

Теперь ты понимаешь, почему позиции Церкви иногда могут показаться чересчур бескомпромиссными? Дело в том, что когда мы говорим о таких серьезных вещах, как генетические манипуляции или извращения любви, речь идет о выживании человечества. Среди неимоверного крушения всех ценностей необходима эта алмазная скала, чтобы пришвартовать к ней наши хрупкие суденышки, дающие течь со всех сторон, увлекаемые течением.

Церковь привлекает все больше и больше неверующих просто в силу той абсолютной уверенности, с которой она говорит о теле, любви и жизни [25] «Признаюсь, что в нашем вырождающемся мире этот человек меня поражает. Он воплощает устойчивость в нашем духовном разгроме — и он едва ли не единственный». Это сказала о блаженном папе Иоанне Павле II Мени Грегуар (Ménie Grégoire) — французская журналистка и писательница, которая много лет вела на радио передачи, популяризирующие психоанализ и вопросы, касающиеся пола и сексуальности. «Для нас было очень важно, что Церковь учит истинам, данным Богом раз и навсегда, что заповеди Божии не подвластны суетным переменам времени. Нам нравился максимализм христианского учения: жить ради того, ради чего мы хотели и могли умереть. Мы были невежественны, но у нас зачастую было то, что в наше время, наверное, дороже знаний: безграничное доверие к Церкви , вера в каждое ее слово, движение, требование. Еще вчера мы не признавали никаких авторитетов, никаких норм. Сегодня мы ценим спасение, которое мы обрели чудом, которое есть Церковь , как безусловную, абсолютную истину , в частностях и в целом». Татьяна Горичева, там же. Типичный вопрос парижских школьников кардиналу Люстиже: «Вы, Церковь, вы, взрослые, старики, признайтесь: ведь вам не хватило мужества объяснить нам, как следует поступать в вопросах морали и сексуальности?» (Кардинал Жан-Мари Люстиже, « Выбор Бога ». Cardinal Lustiger, Le Choix de Deiu , Editions Olivier Orban, p. 423). .