архимандрит Савва (Мажуко) - О пользе вреда

На втором месте по коварству стоят компот из мухофруктов, самодвижная вермишель и пироги-самоеды. Пироги сюда внесены, потому что они пробовать не даются – сами себя вперед умудряются пожрать. Есть которые их защищают, будто все дело в квантовых дрожжах, но старцам-то виднее.

Надо еще упомянуть свинину по-гадарински, но вообще старцы установили, что все вегетарианцы в преисподней особым мукам преданы. Об этом тоже были видения. Одного веганского графа видели, пред которым обиженная курица стоит с вечным укором:

– Почто жизнь мою смысла лишил? Почто смерть мою обессмыслил?

А перед другими поросенки возвышаются со слезой в глазах, ведь для всякой уважающей себя хрюхи вершина карьеры – попасть на стол к хорошему человеку. Они от этого в райских кущах радуются:

– Привет! Меня философ Кант съел!

– А мне поэт Бродский симпатизировал!

И нежатся в лучах райского солнышка!

А ту абрикосину, которой Дени Дидро подавился, предали адским мукам во измождение плоти. Ел бы курицу, еще бы с десяток книг написал, а так даже и гильотину ни разу не увидел! Абрикосы коварны! Равно и брокколи!

Однако есть такие вещи, что ведут только к духовному преуспеянию. Например, чипсы и кола, как одному духовному светилу было открыто, весьма способствуют спасению. Даже святым временами хочется какой-нибудь гадости. И в этом ничто с мороженым не сравнится!

Но на первом месте старцами поставлена сметана, потому что с ней можно даже целлофановые пакеты есть. А полумидоры – помидоры со сметаной – всеми старцами прославлены! Оттого авва Аргамедонт и учит: «Сметана примиряет нас с действительностью!»

Известный богослов Маша Чехов больше всего на свете любила паламизм и текилу. Свою первую статью написала помадой на коробке из-под пиццы, а уж потом все никак остановиться не могла. Каждый месяц защищала какую-нибудь диссертацию и докладывалась на всех конференциях. Себя не щадила, только бы меньше было в теологии мужского шовинизма. А между делом спасала китов, освобождала Тибет и раздавала полезные брошюры пингвинам. Совсем извелась от такой активности. Но кто-то же должен! Напряжения не вынесла и начала хлестать горькую. Про нее и фильм сняли автобиографический. Ну вы видели! «Пила» называется.

А матушка Абэба всю силу растратила на борьбу с новогодними елками и монументами вождей. Елки нещадно жгла, как языческое нововведение, а памятникам отпиливала носы по причине их несносности.

Митрополит Ферапонт (Вземляй) спать не мог, так любил изящную словесность. Прославился своей диссертацией «Тургенев и мумуфикация русской литературы», но всемирную славу обрел семитомным исследованием «Топорная работа. К эволюции Родиона Раскольникова». Потом случайно набрел на Гуссерля и из упертости перечитал его ровно сто раз, обобщив свой опыт в работах «Невозможность понимания. Введение в герменевтическую экзегезу» и «Напыщенный феномен. Убей в себе Мариона». На смертном одре впал в отчаяние и издал опус «Метафизика зла», где, не стесняясь в выражениях, рассказал, что он о философии думает.

А вот архиепископ Никодим (Многократный) весь талант на борьбу спустил. Требовал переставить буквы в алфавите, поскольку нынешний порядок способствует секуляризации и проповеди нечестия, а некоторые буквы и вовсе отменить надо как оскорбляющие целомудрие. Такую работу развернул, что в собственном епархиальном городе Тленинграде провел ревизию библиотек, а в Смердянске и вовсе две недели жег книги с соблазнительными буквами.

Владыка Исидор (Хотяй) поспокойнее был. Открыл для науки послание к филистимлянам и сам же его на все языки перевел и в двенадцати томах истолковал. Однако имел склонность к библейской реконструкции и изнурял население смелыми замыслами: то двенадцать камней в реку закатывали, то скалы елеем мазали, то граждан в китов запихивали. А раз в пять лет проводил реконструкцию сокрушения стен Иерихонских во всех подробностях и с трубами. По этой причине часто переводился на новые, еще сохранившиеся кафедры.

В Дутове тоже владыка был небывалой активности. Требовал официально ввести в русский язык причастия будущего времени и назвать их эсхатологическими причастиями совершенного вида, ради чего привязывал себя к фонарным столбам и голодал. Какой-то старичок ему из жалости трубу подарил и тем спас от угрожающего активизма. Теперь угомонился, всю страсть в трубу перевел и преподает в Пулковской консерватории.