Игумения Евпраксия Инбер - Дарим тебе дыхание - Рассказы о жизни рядом со старцем Наумом

Когда мы днем вернулись в больницу, врач сразу сказал нам, что произошло невероятное, — ночью у Любушки заработал прооперированный кишечник.

Она и выглядела уже по-другому. Накануне была совсем бледная, осунувшееся измученное лицо, заострившийся нос, а тут — щеки розовые, лицо опять округлилось.

В палате у Любушки была уже игумения Феофания, настоятельница Московского Покровского монастыря. Святейший послал ее проведать Любушку, передал, что вынимает за нее частицу.

И вот мы с пением Трисвятого бережно помазали Любушку всю, с ног до головы, Батюшкиным розовым маслом, и когда я помазала ей лицо, она тихо сказала: «Хватит». Как же мы не понимали тогда, что происходит, все надеялись на исцеление! И все очевидные указания на ее неизбежную скорую смерть были закрыты, мы их не видели — или не хотели видеть. Одна была цель — что-то сделать, чтобы она еще пожила. Вот так бывает закрыто зрение — на очевидные, казалось бы, вещи.

Между тем наши монастырские дела все-таки продолжались, и именно в эти дни мы вдруг узнали, что хозяйка соседского дома, купленного нами за двадцать миллионов (а тогда вместо тысяч были миллионы) в прошлом году, вовсе и не собирается никуда уезжать из Екатерининского монастыря, пока мы не принесем ей еще двадцать, потому что дом на острове Залит, куда она хочет переехать к отцу Николаю, стоит ровно сорок.

Надо было что-то решать, денег у нас никаких не было, и с какой стати: ведь то, что мы у нее купили, не стоило и двадцати. Да и те насобирали каким-то чудом. И мы заодно спросили у Батюшки, когда он давал нам для Любушки бутылочку с розовым маслом, как же нам быть.

«А вы поезжайте на Залит к отцу Николаю. Как он скажет, так и поступайте. И попросите его помолиться о Любушке, может, она еще поживет».

Из больницы мы поехали на вокзал и на следующее утро были уже в Пскове.

Вот и речная заводь, откуда мы поплывем на остров Залит, — легендарное место, о котором мне еще лет десять тому назад много рассказывал отец Алексей Царенков, да еще и приговаривал: «Кто без благословения туда поплывет, может и утонуть. Бывали такие случаи».

Благословение у нас было. Но мотобот, в который мы уселись, оказался в воде по самые кромки бортов, а тут еще волнение поднялось на озере, как только мы выплыли из тихой реки.

Озеро огромное, другого берега не видать, так и называют его — Псковское море.

«Не шевелитесь. Мотобот переполнен», — отчетливо произнес моторист. Вот уж пришлось помолиться святителю Николаю! Было очень страшно, но, с Божьей помощью, доплыли, все пассажиры мотобота быстро пошли в одном направлении, и мы поспешили за ними и вскоре оказались во дворе дома отца Николая.

Двор вытоптан и утрамбован сотнями ног до состояния асфальта — ни травинки, одни деревца. Стоим и ждем.

И вот открывается дверь. Точнее, приоткрывается. Выглядывает батюшка отец Николай, обводит нас взглядом: «Здравствуйте, мои дорогие. Ну, Ангела Хранителя вам на дорогу». И скрывается за дверью.

И что же теперь делать? Это все?

А через какое-то время снова открылась старая крашеная дверь, и Батюшка вышел на крыльцо. В одной руке у него прозрачный пенициллиновый пузырек с маслом, а в другой — большая разогнутая канцелярская скрепка. Глянул на нас всех и запел:

Говорят, что иногда Батюшка пел эту песню со словами «Ухожу от вас навек», и тогда все начинали плакать, а он говорил: «Ну ладно, ладно, пока не навек».

Тут мы испугались, что сейчас он снова уйдет и закроет дверь, и я как-то дерзко сразу к нему подошла, уже без очереди, и поняла по его лицу, что это его покоробило, и сама сразу смутилась и стала просить прощения за свою выходку и услышала: «Ну, говори, что у тебя».

Сначала я попросила его святых молитв о блаженной Любушке. А он ответил: «Это уже не мой вопрос». И опять я сразу ничего не поняла — все надеялась, что она еще поживет.

Потом спросила, как быть с деньгами за дом, а он в ответ сказал:

— Ну, добавьте, добавьте. Пусть она купит домок-то.

— Благословите, — говорю, — Батюшка, просим Ваших святых молитв, чтобы это получилось, ведь денег у нас совсем нет.

— Езжайте-езжайте, не задерживайтесь, а то опоздаете, — проводил нас старец и перед этим внимательно помазал скрепкой из флакончика.