Сергей Фудель: Путь отцов

И вот мне кажется, что основной духовный «метод» чтения Отцов, и приложения их учения к нашей мирской жизни, заключается в том, чтобы обрести веру и блаженство, обещанной первой частью этого 140–го параграфа. «Кто верует тому, что я сказал, тот блажен». Это воистину уже много. Надо искать блаженную землю смирения веры, чтобы ноги твердо стояли на пути Христовом. Только через смирение веры бремя Христово становится легким, а многотомный груз аскетических книг — живой тропой.

«В последнем письме своем пишешь, что не находишь для себя книг для чтения, пригодного к твоему положению. Говоришь, что все книги толкуют о монашестве, а ты не монахиня. На это тебе скажу: Евангельское учение дано обще всем, и все обязаны исполнять оное. Монашество произошло от желания жить в точности по Евангельскому учению. Потому что среди молвы городской и в заботах житейских представляется большое неудобство жить в точности по Евангельскому учению, хотя и все обязаны исполнять оное» (преп. Амвросий Оптинский, АМ — 26). Смирение веры только и способно научить, как преодолевать это «неудобство» мирской жизни и исполнять Евангелие, «которое обязаны исполнять все».

Смирение веры научит нас прежде всего тому, что один философ называл «пафосом дистанции». Это совсем не значит, что мы не должны впитывать в свою жизнь драгоценнейшие практические советы отцов или не должны и в своей малой и ничтожной мере ставить перед своей жизнью все ту же единую цель, к которой устремлялись они — стяжание Бога, ссылаясь с каким–то особым лукавым лицемерием на свое «недостоинство», «слабость» и ничтожество.

Говоря о полной возможности для всех христиан истинного и действительного стяжания Бога еще в этой жизни, преп. Симеон Нов. Бог. пишет: «…те, которые услышат это, говорят: то был Павел (достигший этого). Я же говорю им на это: не был разве и Павел человек во всем нам подобострастный? Те опять отвечают: о, прегордый и самонадеянный человек… ты дерзаешь сравнить с Павлом нас, грешных! — Отвечая им на это, не я, а сам же Апостол Павел говорит: Христос… прииде в мир — слушайте! — грешники спасти, от них же первый есмь аз (1 Тим. I, 15). Итак, он первый из грешников спасаемых; стань и ты вторым, стань третьим, стань четвертым, стань десятым, стань одним из тысяч и мириад спасаемых, — и сопричислишь себя к Апостолу Павлу и тем почтишь Павла, как сам он говорит: подражатели мне бывайте, яко же и аз Христу (1 Кор. XI, 1) и еще в другом месте: хочу, да вси человецы будут якоже и аз (1 Кор. VII, 7) (преп. Симеон Нов. Бог.).

Путь Отцов обнимает все меры и все недостоинства. Иметь «пафос дистанции» означает только то, что читая Отцов, нельзя терять ощущение реальности своего духовного лица, нельзя сливать себя с читаемым текстом. Наше самомнение может принять форму какой–то отвлеченности сознания. В уме четко отпечатлеваются наставления или откровения святых, а сама грешная действительность читающего начинает меркнуть в абстракции. Человек как будто искренно и с духовной радостью все воспринимает, но внутри его не «сокрушенное сердце», а какой–то речитатив чужих слов. Лучше не знать чужих слов, чем потерять свое единственное и личное слово Богу: «согрешил я, прости меня!»

И у Отцов есть наставление: если человек не почувствует, что кроме него и Бога нет в мире никого больше, — он не найдет своего пути к вечной жизни. Наверное, будет лучше из всех наставлений Отцов запомнить это единственное, чем, помня все остальные, оторваться от реальности осознания своей вины перед Богом. Не отходя никуда от сокровища учения Отцов, надо в то же время суметь как бы отойти от него к своему живому телу и душе и на губах своих почувствовать горечь их тления. И только тогда учение Отцов будет не отвлеченным речитативом, а отеческим жезлом, ведущим христианскую душу на ее узком и долгом пути.

Реализм христианства неумолим, но потому оно и есть христианство: не бумажные цветы вырастают на его поле. Надо, если так можно сказать, не столько читать Отцов, сколько исполнять их, или читать их трудом своего исполнения.

Христианство есть духовное делание, потому что оно есть истинное созидание в человеке духовного дома. Когда видишь кого–нибудь, живущего в этом, то ощущаешь себя бессильной, хоть и знающей ненужностью — рядом с творцом и художником. В духовной жизни, даже самой малой, есть шаги Божии: божественная сила. Все дело в том, чтобы не говорить, а делать, — продолжать в истории дело Христово.