Александрова Т. Л., Суздальцева Т. В. - Русь уходящая - Рассказы митрополита

В XVI — XVII вв. окончательно была проведена граница между вероисповеданиями в Западной Европе, окончательно определились отношения между Восточной Православной и Западной Католической Церквами. Протестанты, естественно, не могли примириться с католиками, но и внутри протестантской конфессии не было мира. Это состояние люди религиозные, конечно, переживали болезненно. На Западе, после продолжительных войн между протестантами и католиками люди пришли к мысли о необходимости каких–то униональных союзов. Постепенно стали появляться некие гуманитарные объединения, ставившие целью предотвратить хотя бы физическую вражду между конфессиями. К концу XIX в. экуменическое движение оформилось и выражало <259>определенное стремление христиан разных конфессий к сближению.

В середине XIX в. в англиканской Церкви возникла примирительная теория ветвей, branchtheory, которая провозглашает толерантные отношения Церквей между собой, исходя из того, что они восходят к общему корню, но затем, развиваясь, образовали ветвистое древо. Согласно этой теории каждая из Церквей, какова бы она ни была, имеет некое отношение к корню, и поэтому они равноценны между собой и должны жить в мире. России это коснулось следующим образом. Некий лорд Палмер, принадлежавший к Англиканской Высокой Церкви, человек просвещенный и ищущий, решил войти в контакт с Православной Церковью. В это время митрополитом Московским был святитель Филарет (Дроздов), у них с лордом Палмером состоялась встреча. Затем вопрос перешел на рассмотрение всех восточных Церквей, в основу было положено так называемое «Послание восточных Патриархов о православной вере» [118], которое является одним из центральных документов нашего восточного вероисповедания, и начались поиски взаимного сближения. Высшей точкой в этих отношениях был конец XIX — начало XX вв. Из Британии в Россию приехала высокая делегация, из Петербурга в Лондон также направились высокопоставленные лица для ведения переговоров. Это было время молодости моих родителей, и я с детства из их рассказов воспринял настроение тех лет: русское общество жило почти что ожиданием ближайшего воссоединения с нами Высокой Англиканской Церкви. Особый вклад в это дело внес Святейший Патриарх Тихон в бытность архиепископом Северной Америки, когда он организовал очень сильную, просвещенную, работоспособную Сан–Францисскую епархию, — впоследствии она переместилась в Нью–Йорк. Очень интересно, что так называемая Ламбертская конференция [119]призвала Англиканскую Церковь к скорейшему объединению с Православной Церковью.

Потом разразилась Первая мировая война, контакты стали затруднительны, а после 1917 г. этот вопрос для нас <260>уже не возникал. Но тогда пошел поток беженцев–эмигрантов на Запад В 1922 г. постановлением Совмина из Советского Союза была выслана большая группа деятелей науки и культуры. Среди них были люди, которые, оказавшись на Западе, сразу же стали организовывать там наши православные церковные общества. Так, в Париже был создан Православный богословский институт имени Преподобного Сергия. Этот Сергиевский институт и вошел в контакт с западными кругами, которые были озабочены объединением протестантских Церквей. Надо сказать, что в 10–е гг. у нас и в Петрограде и в Москве существовало христианское молодежное движение. Его родоначальником был американский проповедник Джон Нукс, который в годы Первой мировой войны и после нее создал движение «Вера и действие», объединяющее молодых христиан, мужчин и женщин (ИМКА, ИВКА) [120], которые проповедовали совместное сосуществование христиан без ссор, без конфликтов. В Советском Союзе действие этой молодежной организации вскоре было прекращено, но на Западе оно довольно быстро развивалось в период между Первой и Второй мировыми войнами. В этом движении участвовали и наши русские люди — профессора–богословы, отдельные священники. Задачей было примирение возбужденного войной европейского общества, не затрагивая — что важно подчеркнуть, — основ веры и никого не призывая менять веру — ни в сторону православия, ни в сторону протестантства.

В 1939 г. разразилась Вторая мировая война. Деятельность международных организаций снова стала затруднительной. Но после окончания войны в 1945 г. это движение возобновилось с особой силой и в 1948 г. в Амстердаме произошло собрание разрозненных ветвей этого молодежного христианского движения (а многие «молодые люди» к тому времени стали уже вполне почтенными и взрослыми). Тогда и был создан Всемирный Совет Церквей — союз, объединяющий протестантские Церкви Западной Европы, Северной и Южной Америки, Канады, Австралии, а также тех христианских центров, которые были расположены на Дальнем Востоке, в Индии и в Африке. Русская Православная Церковь <261>получила приглашение вступить в этот Всемирный Совет Церквей. В 1948 г. обстановка в мире была неблагоприятной, началась холодная война, цели христианского движения были еще неясно сформулированы, и тогда, на совещании глав и представителей Православных Церквей, которое собралось в Москве по случаю празднования 500–летия автокефалии Русской Церкви, — было вынесено постановление, что Русская Православная Церковь, как и все Православные Церкви, не участвует в ВСЦ. Тем не менее, отдельные Церкви все–таки послали туда своих представителей — хотя бы в качестве наблюдателей. Это была греческая Элладская Церковь, Константинопольский патриархат, Александрийская, Антиохийская и Румынская Церкви. Приняла незначительное участие и Болгарская Церковь. Поэтому, хотя заявление было сделано, Церквам была предоставлена свобода изучения и нахождения методов соприкосновения с этой протестантской организацией. Постепенно выяснялось, что цели этой организации все–таки были высокие и благородные: сотрудничество, содружество во имя мира, защиты прав людей, — в то время как после Второй Мировой войны осталось множество обездоленных. Постепенно Русская Православная Церковь, изучая это движение, нашла для себя возможным принять в нем участие.