Роберт Пински - Жизнь Давида

Сыновья Давида, похоже, обречены на то, чтобы тем или иным образом вступить на путь Давида. Форма, которую это свойство приобретает в данном случае, воплощаясь в единственной просьбе Адонии к Вирсавии, удивляет сверх меры. Вирсавия отвечает спокойно или, по крайней мере, не показывает своих чувств:

«И сказала Вирсавия: хорошо, я поговорю о тебе царю» (III Цар. 2, 18).

Следующий стих приоткрывает нам роль Вирсавии в правлении Соломона:

«И вошла Вирсавия к царю Соломону говорить ему об Адонии. Царь встал перед нею, и поклонился ей, и сел на престоле своем. Поставили престол и для матери царя, и она села по правую руку его» (III Цар. 2, 19).

В современном кинематографе поклон Соломона и установленный справа от молодого царя престол Вирсавии указывали бы на ее высокое положение и, возможно, на то, что она обладает властью над Соломоном. Однако, когда Вирсавия просит за Адонию — не важно, делает она это искренне или с расчетом, что ее просьба выльется для Адонии в большие неприятности, — несмотря на то что она сидит справа от Соломона, ее ждет не просто отказ, а упрек, полный иронии:

«И отвечал царь Соломон и сказал матери своей: а зачем ты просишь Ависагу Сунамитянку для Адонии? проси ему [также] и царства; ибо он мой старший брат, и ему священник Авиафар и Иоав, сын Саруин, [друг]» (III Цар. 2, 22).

В негодовании Соломона праведности немного, но здравого смысла достаточно. Допустить, чтобы Адония завладел Ависагой, прислуживавшей Давиду, для него равносильно передаче царства врагам — не только Адонии, но и священнику Авиафару и Иоаву. И Соломон, который в отличие от братьев Авессалома и Адонии не заводил себе для демонстрации царственного величия колесниц с бегущими впереди пятьюдесятью скороходами, здесь проявляет беспощадную и безусловно царскую твердость характера:

«И поклялся царь Соломон Господом, говоря: то и то пусть сделает со мною Бог и еще больше сделает, если не на свою душу сказал Адония такое слово; ныне же, — жив Господь, укрепивший меня и посадивший меня на престоле Давида, отца моего, и устроивший мне дом, как говорил Он, — ныне же Адония должен умереть. И послал царь Соломон Ванею, сына Иодаева, который поразил его, и он умер» (III Цар. 2, 23–25).

Этими казнями Соломон в каком-то смысле завершает историю жизни своего отца Давида. В то же время союз Соломона с египетским фараоном через женитьбу на его дочери, строительство Храма с помощью ремесленников Хирама Тирского, просьба Соломона Господу о даровании мудрости и то, что Господь даровал ему в ответ не только мудрость, но еще и богатства и удачу, множество жен Соломона и даже его противоречивая привязанность к чужеземным богам — все это очень напоминает Давида; очевидно, что так повторить его другие сыновья не смогли бы. Храм, в котором воплощена заветная мечта основателя династии, подобен последнему посланию Господа Давиду; это послание — его совершенный наследник Соломон.

Мусульманская легенда рассказывает, что погребальную песнь Давиду исполняли сорок тысяч священников, но сообщение в Третьей книге Царств говорит только, что он почил с отцами своими и погребен был в Городе Давида, процарствовав сорок лет — семь в Хевроне и тридцать три в Иерусалиме. Печальная ирония и немного правды о том, как достигается власть, в его последних сохранившихся словах, содержащих требование отправить седовласого врага в преисподнюю. Кровожадной вендетте суждено было стать финальным актом драмы человека, который когда-то непокорным юношей пел, играя на арфе, чтобы умиротворить царя Саула.

Сто девятый псалом, который принято называть «Псалом Давида», говорит о прелести юности и безумии пребывания во власти. Это коронационный гимн, для которого характерны непосредственность и страстность, присущие характеру самого Давида. Можно поверить, что это стихотворение сочинил сам Давид, описавший таким образом собственную жизнь.

Согласно христианскому толкованию, Давид прославляет здесь грядущего Иисуса, евреи же считают, что речь в псалме идет о грядущем Мессии. Издатели Оксфордской Библии пишут: «Древнееврейский текст существенно поврежден, и интерпретация отдельных деталей крайне затруднительна». Но даже эта нечеткость образов связана с загадками характера Давида, противоречивого и стремящегося к гармонии. Начинается псалом так:

Сказал Господь Господу моему: седи одесную Меня,

доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих.

Жезл силы Твоей пошлет Господь с Сиона: господствуй среди врагов Твоих.