Роберт Пински - Жизнь Давида

Вирсавия, возможно, схитрила, начав свою речь с обещания Давида, и лишь затем сообщила, что Адония «воцарился» и глаза всех израильтян теперь устремлены на Давида в ожидании его действий, а эта информация, надо полагать, для царя намного важнее. И вот кульминация речи Вирсавии: «Падет обвинение на меня и на сына моего Соломона». Мысль, что Давид не сумеет спасти «обвиненных» от смерти, — по-видимому, коронный аргумент Вирсавии, ибо во власти Давида, который не уберег от гибели мятежника Авессалома, а перед ним насильника Амнона, спасти Вирсавию и безупречного Соломона. (А задолго до этих событий царь не смог спасти, хотя постился, порвал свои одежды и молился, первого ребенка, прижитого от этой женщины.)

В соответствии с разработанным планом, после того, как Вирсавия сказала об обещании Давида, сообщила об угрозе, нависшей над ее жизнью, и о том, что глаза всех израильтян устремлены на царя, в спальню входит пророк Нафан. Он кланяется до земли, соблюдая, как и Вирсавия, церемонные формальности; ирония судьбы в том, что все это происходит у царского ложа, которое Вирсавия делила с Давидом, а Нафан проклинал его за это. Затем пророк обращается к царю:

«И сказал Нафан: господин мой царь! сказал ли ты: "Адония будет царствовать после меня и он сядет на престоле моем"? Потому что он ныне сошел и заколол множество волов, тельцов и овец, и пригласил всех сыновей царских и военачальников и священника Авиафара, и вот, они едят и пьют у него и говорят: да живет царь Адония! А меня, раба твоего, и священника Садока, и Ванею, сына Иодаева, и Соломона, раба твоего, не пригласил. Не сталось ли это по [воле] господина моего царя, и для чего ты не открыл рабу твоему, кто сядет на престоле господина моего царя после него?» (III Цар. 1, 24–27).

Вирсавия и Нафан ставят все на карту, взывая к авторитету Давида. В каком-то смысле они побуждают его снова стать прежним Давидом, то есть не только определять, какими должны быть вещи, и не только руководить событиями в соответствии со своей волей, но сокрушать и изменять логику событий. Церемониальному празднеству Адонии, с жертвоприношениями и приглашенными царскими сыновьями, чиновниками-иудеянами, военачальником Иоавом и священником Авиафаром, даже очевидному, если не обязательному принципу первородства, тому факту, что Адония не просто старше Соломона, но уже почти забрался на трон, — всему этому Нафан и Вирсавия пытаются противопоставить волю Давида.

А может быть, и его слово. Ведь царь не санкционировал устроенное Адонией загородное собрание со всеми его великолепными жертвоприношениями и аналогами наших тостов и речей. Кажется, для Давида это последняя возможность выступить в качестве того, кто внезапно отменяет чужие решения. Весеннее загородное собрание принцев и аристократов для него такой же вызов, как и существование старших братьев, которые не ставят его ни во что, или великан, или установленный кем-то порядок, сковывающий его действия. Это новая и, может быть, последняя возможность поспорить со священниками и военачальниками. И Давид быстро, как в прежние времена, реагирует на услышанное — он все еще помазанный Господом победитель:

«И отвечал царь Давид и сказал: позовите ко мне Вирсавию. И вошла она и стала пред царем. И клялся царь и сказал: жив Господь, избавлявший душу мою от всякой беды! Как я клялся тебе Господом Богом Израилевым, говоря, что Соломон, сын твой, будет царствовать после меня и он сядет на престоле моем вместо меня, так я и сделаю это сегодня» (III Цар. 1, 28–30).

«Вместо меня» и «сегодня» — это превосходит то, о чем просили Вирсавия и Нафан. Соломон станет царем Израиля и Иудеи прямо сейчас! Может быть, это жест неподдельного благоговения, а может быть, и иронии, но Вирсавия в ответ на слова Давида опять кланяется до земли — и при этом, скорее всего, присутствует Ависага Сунамитян- ка — и говорит: «Да живет господин мой царь Давид во веки!» (III Цар. 1, 31)

Как бы то ни было, старый царь дал понять, что у него есть некий план:

«И сказал царь Давид: позовите ко мне священника Садока и пророка Нафана и Ванею, сына Иодаева. И вошли они к царю. И сказал им царь: возьмите с собою слуг господина вашего и посадите Соломона, сына моего, на мула моего, и сведите его к Гиону, и да помажет его там Садок священник и Нафан пророк в царя над Израилем, и затрубите трубою и возгласите: да живет царь Соломон! Потом проводите его назад, и он придет и сядет на престоле моем; он будет царствовать вместо меня; ему завещал я быть вождем Израиля и Иуды» (III Цар. 1, 32–35).