Ланкаватара сутра

В этих определениях встречается естественное для психологии Махаяны отрицание [реальности] существования самости-души или «я»-сущности в Алае и онтологически утверждается, что трагедия жизни проистекает из веры в реальность существования или окончательность [любого] индивидуального объекта. Первое терминологически называют доктриной пудгала-ниратмья [70] Пудгала-ниратмья, букв. pudgalanairātmya — pudgala («душа; обособленная сущность; личностное бытие») + nairātmya/nirātmya («отсутствие обособленной сущности/души либо обособленного существования») = «душа, не имеющая самости». (бессамостности людей) [71] Татхагата-гарбху не следует путать с Пудгалой или Атманом. О не-существование личной самости-души и не-реальности обособленных объектов особо см. в Гл. I настоящего перевода. — Прим. Д. Судзуки. , второе — дхарма-ниратмья [72] Дхарма-ниратмья, букв. dharmanairātmya — dharma (здесь: «форма, объект, предмет») + nairātmya/nirātmya («отсутствие обособленной сущности/души либо обособленного существования») = «объект, не имеющий сущности». , (бессущностности вещей), [согласно] первой отрицается реальность [существования] самости-души, а второю — предметность любого обособленного объекта.

На первый взгляд подобное отрицание наличия Атмана у людей и индивидуальных объектов представляется негативным и не имеющим никакого морального значения. Но когда осознаёшь, что в конечном счёте имеется в виду под Читта-матрой (Только Умом) или Вивиктадхармой (Уединённой Реальностью), понимаешь, что негативизм [этого отрицания] существует [лишь] на уровне рассудочности и относительного знания.

Термин «середина» ( madhyama ), означающий «Серединный Путь», не встречается в текстах Ланкаватары, за исключением [неоднократных упоминаний в] дополнительной главе — Сагатхакам. Но идея о том, что истина не постигается путём двойственного толкования существования и пребывает вне представлений о бытии и не-бытии, повсеместно подчёркивается в Ланкаватаре. Фактически, можно сказать, что [задача] этого тезиса, одного из основных в Ланкаватаре, — определить [истинность] Абсолюта, допускающего возможность [возникновения] мира частностей, но [при этом] недоступного постижению посредством [суждений о] бытии и не-бытии ( астинаститва ) [73] Асти-наститва, asti-nāstitva — asti («существующее») + nāsti («не-существующее») + tva = «нечто/некто». . Таким Абсолютом [как раз и] является Серединный Путь школы Мадхьямака [74] Мадхьямака, madhyamaka — «ближайший к центру, серединный». .

Этот выход за пределы всех форм двойственности, тем не менее, может определяться многообразно: как бытие и не-бытие, как единость и множественность, как это и то , как причинно обусловленное и [одновременно] не имеющее причинной обусловленности, как форма и бесформенность, как утверждение и отрицание, как Сансара и Нирвана, как неведение и знание, как деяние и не-деяние, как добро и зло, как чистота и загрязнённость, как самость и бессамостность, как мирское и надмирное... И так — до бесконечности: это [состояние] превосходит [любые] границы мира противоположностей и противостояний, являя собою одну из наиболее важных идей Махаяны. Не существует ничего реального, пока мы вязнем в путанице относительного, и [здесь] никогда не завершиться нашим страданиям. Потому надлежит прилагать усилия, чтобы овладеть реальностью, но эта реальность не является чем-то совершенно обособленным. Будь она такой — никто из нас не мог бы ухватить хотя бы отблеск её, а если вдруг кому-нибудь это всё же удалось, она превратилась бы в нечто противостоящее миру относительности, что означало бы утрату её обособленности, то есть, обособленное стало бы частью этого мира.

Таким образом, согласно буддийской философии реальность должна постигаться в этом мире и посредством этого мира, поскольку она — «Вовне, которое одновременно Внутри». В Ланкаватаре она сравнивается с луной, отражённой в воде, или цветком, увиденным в зеркале. Она внутри и всё же — снаружи, она — снаружи и всё же внутри. Этот аспект реальности описывается как «недостижимый» или «недосягаемый» ( anupalabdha ). И именно в силу его недоступности в мире частностей, с точки зрения реальности он подобен сну, миражу и так далее. Тончайшие связи реальности с [объектным] миром не доступны описанию: эта реальность посвящает в свои тайны лишь тех, кто действительно выявил её в себе посредством благородной мудрости ( арья-джняны [75] Арья-джняна, āryajñāna — ārya («благородный») + jñāna («знание»). или праджни [76] Праджня, prajñā — «мудрость», а также — «беспредельное знание». ). И это выявление — также своего рода знание, хотя и отличное от того, что обычно понимается под этим словом.