Маркус Борг - Бунтарь Иисус - Жизнь и миссия в контексте двух эпох

Тиберий стал римским императором в 14 году н. э., так что тут описывается 28 или 29 год н. э. Место действия, разумеется, Палестина. Лука упоминает три ее важнейшие области и перечисляет их правителей: это лежащая на юге Иудея, которой управляет Пилат и первосвященник Иерусалимского храма; северная Галилея, которой правит Ирод Антипа, сын Ирода Великого, а также земли, расположенные севернее и восточнее Галилеи, под властью другого сына Ирода Великого, Филиппа. Как мы увидим, все эти правители сотрудничали с Римской империей.

«Прошлое — это чужая страна: там все делают иначе». Так начинается один английский роман, действие которого происходит в начале XX века. [40] L. P. Hartley, The Go-between (New York: Stein and Day, 1953), p. 3. Отчасти это качество прошлого объясняется удаленностью во времени. Полвека тому назад, когда я был ребенком, я жил в совершенно ином мире. А когда пытаешься себе вообразить расстояния, измеряемые веками и тысячелетиями, начинает кружиться голова. Но отличия прошлого не сводятся к удаленности во времени, это также совершенно иной социальный мир.

Важный и ценный термин «социальный мир» подразумевает множество вещей. Он указывает на социальную среду определенного времени в определенном месте. В целом он означает примерно то же, что и термин «культура», под которым понимают все то, что человек вносит в естественную природу. Это как бы социальный купол, под которым живут люди. Социальный мир разносторонен, сюда входят политика и экономика, коды поведения и социальные нормы, понимание того, что реально и как надо жить, религиозные традиции и практики, язык, техника и многое другое.

Именно социальный мир делает данное время и место таким-то временем и таким-то местом. Именно социальный мир позволяет отличить жизнь в Голландии от жизни в Пакистане или жизнь в Японии от жизни в Мексике и так далее. Конечно, между этими местами существуют природные отличия (топография и климат), но куда сильнее они различаются — именно это делает все другие страны чужими относительно моей — из-за того, что в каждой существует свой социальный мир.

Социальный мир, в котором мы живем, постоянно придает нам форму. Процессы роста и социализации предполагают, что мы усваиваем, вбираем внутрь себя жизнь нашего социального мира. Только когда мы в должной мере сформированы этим миром, мы способны понять, как в нем жить. [41] Если у человека не происходит подобной интернализации социального мира в должной мере, он оказывается среди эксцентриков или, в тяжелом случае, страдает личностными нарушениями, такими как нарциссизм или социопатия. Это относится даже к тем людям, которые сомневаются в справедливости данного мира, сопротивляются ему или восстают против него, потому что и в этом случае они борются против того понимания своего социального мира, которое разделяют окружающие их люди.

Если же говорить об Иисусе, из изложенного ранее следует, что мы не можем понять его значение, если не увидим его жизнь и общественное служение в контексте его социального мира. Это все равно что попытаться понять смысл речей Линкольна вне контекста гражданской войны или слова и поступки Мартина Лютера Кинга вне контекста борьбы за гражданские права середины XX столетия. Слова и поступки обретают смысл только в культурном контексте, в том социальном мире, где их произнесли или совершили.

Это относится и к Иисусу. Мы ничего не поймем в нем без принятия во внимание культурного контекста, в котором он вырос и с которым взаимодействовал. А этот контекст образовался на пересечении двух социальных миров: мира Римской империи и мира иудаизма. Это совершенно разные миры, нередко вступавшие в конфликты. В настоящей главе мы рассмотрим два этих социальных мира, которые были исторической средой Иисуса. Эти миры его формировали, к этим мирам он обращался. [42] См. прекрасный очерк о социальном мире Иисуса, занимающий всего одну главу, в книге William R. Herzog II, Prophet and Teacher (Louisville, KY: Westminster John Knox, 2005), pp. 43–69. См. также Crossan, The Historical Jesus (San Francisco: HarperSanFrancisco, 1991); John Dominic Crossan and Jonathan Reed, Excavating Jesus (San Francisco: HarperSanFrancisco, 2001); Walter Wink, Engaging the Powers (Minneapolis: Fortress, 1992), pp. 13-104. В том, что касается понимания внутренней динамики античного мира, на меня, как и на многих других современных исследователей, оказал влияние Gerhard Lenski, Power and Privilege: A Theory of Social Stratification (New York: McGraw-Hill, 1966); см. также его книгу 1974 года в соавторстве с Jean Lenski, Human Societies: An Introduction to Macrosociology, 3rd ed. (New York: McGraw-Hill, 1974), особенно pp. 177–230. На меня также оказала влияние книга Michael Mann, The Sources of Social Power, vol. 1 (Cambridge: Cambridge University Press, 1986).