Софроний - Духовные беседы

Когда Израиль получил сыноположение? — Когда мы молимся Богу, то, по завету духовника афонского, не будем обращаться к Богу с малыми просьбами, но у Великого Бога будем просить только великое. Однако надо разделять эти два момента: где кончается этический мир и где начинается Божественная онтология.

Есть такое выражение в Псалме: «Твой есмь аз, спаси мя»( Пс. 118, 94). Когда мы говорим эти слова, то они могут показаться чрезмерными в своем дерзновении. Как ты, человече, говоришь: «Твой есмь аз, спаси мя»? Разве Бог имеет нужду в тебе? Разве то, что ты делаешь, так велико, что и Сам Бог должен прийти тебе навстречу?

Но наступает момент, когда вдруг Бог говорит человеку: «Сын Мой ecи ты, Аз днесь родих тя»( Пс.2:7). Когда мы молимся: «Твой есмь аз, спаси мя», мы не должны перешагивать этический план. Можно просить действительно усыновления, но утверждать его мы не можем; это доступно только Самому Богу. Так в раю наш праотец сделал глупый шаг: достигнуть обожения помимо Самого Бога, — шаг наивный, младенческий.

Итак, когда Бог Сам вносит эту «поправку» и говорит: «Да, ты сын Мой», тогда усыновление принимает уже извечный характер. Но если я говорю: «Я Твой», то говорю это только в пределах моей этической натуры: «Я лучшего не вижу, чем Ты. Но Ты спаси меня. Это совсем не значит, что я Твой сын, доколе Ты Сам не свидетельствуешь обо мне, что я Твой сын».

Мы читаем в Евангелии о том, что был слышен глас Отца: «Сын Мой Еси; послушайте Его»(см. Мф.3:17; Мф.17и парал). Итак, понадобилось свидетельство Самого Отца, чтобы утвердить последнюю силу реальности этого положения, что Иисус Христос есть Сын Отца (см. Ин.12:38).

О слове Божием. Иконография и образ Божий. О случае с отцом N. О богоудаленности нашей эпохи: «Так нужно для вечности». Колебания и немощь — наш путь. Об отступлении энергии радости. О боли, рождающей молитву за весь мир.

Нам невозможно объяснять каждый раз новым лицам, что представляют собой наши «праздники свиданий» — собраний вместе.

Желание наше — Духом Святым жить там, где призывается имя Его. Когда мы прикасаемся к Слову Божию, то, конечно, не избежать нам страха, не избежать нам и радости. Сколько раз мы говорили и еще раз повторим, что каждый день и на всякое время и на всякий час мы стараемся жить в святом месте, а место сие есть храм.

Чем освящается храм? — Тем, что мы, стремясь не оскорбить Духа Святого, стараемся уловить каждое Его слово. Эти слова написаны теперь на сердцах наших: христиане должны говорить всегда из того, что дает им Дух, а не философствовать . Если вы испытаете, как Церковь и массы людей реагировали на проповедь святых Апостолов, то, конечно, вам захочется сохранить эту радость и эту печальную любовь к миру. Почему я говорю со страхом о Слове Божием? — Потому что начинается Евангелие словами: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»( Ин.1:1). Все обладающие способностью различать, в каком духе человек беседует, скажут о последовательности слов в Прологе Евангелия святого Иоанна Богослова, что человек так не говорит. И бесполезно исследовать, как пытались некоторые, все философские творения, откуда это выражение у Иоанна Богослова. Оттого ли, что он вращался в кругах философских и среди наивысших людей своего времени? — Нет, даже наивысшие люди не могли бы так говорить. Смысл слов сих открывается не толкованиями человеческими, а ощущением заключенной в них, в этих словах, жизни.

Я позволил себе говорить сегодня об этом, потому что у нас в монастыре мы имеем нового гостя, очень нам дорогого гостя — иконописца N. Это искусство, или ремесло, он сам избрал для своей жизни духовной. Это значит, что когда он пишет икону, то думает ли он непосредственно о том или не думает, но, по существу, он живет сознанием, что человек создан по образу Божию. «Икона» в переводе с греческого означает «образ». Один профессор Сергиевского института рассказал мне замечательный случай. Он сам патролог и благочестивый человек. И он говорил, что, смотря на простых женщин, которые приходили целовать икону, он отметил какое-то родство душ тех, кто целует, и того, кто изображен. Так, это проявление духа человеческого в сфере нашей земной жизни живет в иконописце, когда тот трудится над созданием иконы — Христа Бога Божией Матери, или святых.

Вы знаете, что уже семь или восемь лет, как я остался без чтения, потому что мои глаза больше не видят печатных букв. Мыслью я все время в ожидании прихода того момента, когда мой контакт с этим миром прервется. До сих пор я живу энергией, которая заключена в древе всего Адама. События наших времен делают наш век исключительно важным. Мне иногда кажется, что Господь Бог, отступая от нас, одним этим негативным движением отступления погружает нас в наши страсти, и мы живем страстями этого мира. И велики страдания души человека, когда отступает от нас действенная, ощутимая благодать Святого Духа.