Софроний - Духовные беседы

Но как подойти к этой теме? — Итак, отложив на время некоторые детали, мы будем говорить о существе дела.

Начало проповеди Христа есть слово «покайтесь»( Мф.4:17). И когда мы рассматриваем его, то, как и в многих других словах Христа, находим очень много, я бы сказал, «уровней»; и мы еще должны найти язык для всего этого. И вот, я бы назвал два уровня покаяния: один — в пределах этики, другой — когда говорится уже не об этических вещах, а о самой вечности, то есть о Боге. Первое касается уровня человеческого творческого разума, и человек не может и не понимает даже, как возможно различить эти два вида покаяния. Первый я бы назвал «этическим актом», другой же — «переходом с одной орбиты на другую, вечную». Сейчас не будем пытаться объяснить, возможно или невозможно от временного перейти к вечному или от этического к онтологии.

Пример глубокого и красивого акта покаяния можно видеть в евангельском юноше, который жаждал Божественной вечности и спросил Христа, что должен он сделать, чтобы перейти от времени к вечному. Господь с любовью посмотрел на этого юношу и говорит:

— Сохрани заповеди…

— Какие?

— Не убивай; не прелюбодействуй; не кради…

Отвечает юноша:

— От юности моей я сохранил это; чего еще не доделал?

Тогда Господь говорит ему:

— Если хочешь быть совершенным, то оставь все прочее, все твои имения, все твои знания и нищий следуй за Мною.

Не выдержал юноша (см. Мф.19:16–22).

Из евангельского повествования мы видим, что этот юноша был благочестивый еврей того времени, когда свершилось ожидание человечеством Мессии. В нравственном смысле, этически, он стоял на высокой степени, но есть другая, большая, — которая относится уже к сфере Божественного, Нетварного и Изначального Бытия. Итак, этот пример показывает, что есть много разных градаций духовных состояний людей. И переход от временного к вечному кажется невозможным, как невозможен переход от числа к бесконечному в математике. Это две вещи несравнимые.

Другой пример: были в Вифании две сестры — Марфа и Мария. Обеих любил Христос, и обе любили Христа и веровали, что это Он — Мессия. И вот, когда Он пришел к ним, Марфа заботилась о многих вещах, оказывая гостеприимство и занимаясь хозяйством, а Мария, когда приблизился к ней Носитель такого Духа, каким был Христос, села у ног Его в жажде слушать каждое Его слово. И что же? — Когда Марфа, перегруженная ежедневными работами и заботами и всеми неловкими вещами хозяйства, обратилась ко Христу и сказала: «СкажиМарии, чтобы она мне помогла», то Господь ответил с любовью: «Марфа, Марфа, ты заботишьсяс такою любовью сейчас о приеме, но Мариябольшую часть избрала. Эта частьуже не отымется от нее»(см. Лк.10:38–42).

Видите, какая разница: план любви этической, или видимой, наших нормальных человеческих отношений, — похвальный, но еще не дающий нам вечности Божественной. А Господь говорит: «небо и земля прейдут, словеса жеМои не прейдут» ( Мф.24:35). Читая эти слова Христа, мы невольно вспоминаем: В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог»( Ин.1:1). Видите, как близко две сестры жили между собою, и вместе с тем какая огромная дистанция была в их жажде. Одна, Мария, готова принять в обстановке небрежности и повседневных недоглядок, и другая же показует всю свою любовь в каждом внешнем проявлении. Видите разницу уровней: один — «В начале бе Слово», и другой — любовь «всем сердцем и всемумом» (ср. Мф.22:37), но еще не выходящая за пределы возраста духовного, который мы назвали этическим. Так и в других немногих евангельских примерах находим мы глубочайшие мысли, идеи и проявления жизни, о которых, перейдя на иную терминологию, мы скажем, что это — «вторая ступень», это уже не этика, а онтология.

Последнее время на Земле мы встречаемся с контрастным явлением: с попранием, самым невероятным по жестокости, всего человеческого, с одной стороны, и, с другой, — со стремлением постичь человеческую личность: что такое человек как персона, где ум персоны вращается.

Когда в нас начинает расти персональное начало, тогда, живя в любой тюрьме, мы уже выходим духом на безграничные пространства сотворенного Космоса. Человек уже не видит внешнего, а живет внутренним. И его созерцание беспредельных, бездонных пропастей нельзя определить никаким человеческим словом.

Что сказать о тех бездонностях, которые открываются человеку, погружающемуся в любовь Христову? Эти бездны абиссональные — какого характера и откуда они? внешние они или внутренние? — Мы не можем ни понять, ни определить этого, и только через покаяние онтологического порядка мы можем войти в этот мир. Но и тогда остается неведомым для человека: та беспредельность, которая открывается пред ним, — существует ли она «объективно», или это есть состояние нашего ума, созданного по образу Ума Творца, Самого Бога?