Софроний - Духовные беседы

Что есть состояние духа человеческого, который живет всего Адама естественным образом, призывая постоянно Имя: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго»? — Такая личная молитва выливается в молитву космической силы, как мы видим на примере прп. Серафима Саровского. И теперь мы живем в мире несравненно более богатом технически и образованном, но выше ли эта форма жизни? Так что если сравнить, то в конечном итоге мы должны признать, что древние отцы наши стояли выше нас не только в области умной молитвы, но и в общем состоянии духа. Через призывание имени Христа мы вводимся в этот мир страдающий, и это есть великое дело.

Итак, помните: мы должны построить свое спасение в иных условиях, и мы строим его, как нам кажется, разумно, а не легкомысленно.

На смерть одного поэта другой поэт русский писал в XIX веке: «…но не найдет отзыва тот глагол, что страстное земное перешел» [178] См.: Е.А. Баратынский. Осень. (1836–1837 г.) // Стихотворения, поэмы, проза, письма. М., 1951. С. 283. . Мы живем в мире удивительно образованном, но в сфере духа люди слишком далеки от того состояния, в котором они должны были бы быть. Чтобы понять состояние безмолвного старика, который молится за весь мир, надо жить это состояние. Для интеллектуального человека представляется богатством большая осведомленность о событиях, о достижениях научных и т. д. при страшно низкой культуре сердца. Господь говорит, что оскудеет «любовь»в последнее время (см. Мф.24:12). И мы не видим, чтобы мир богател бы любовью. «Наоборот, — говорит Он, — умножится скорбьи страдание» (ср. Мф.24:21). Итак, когда вы вступаете в эту монашескую жизнь с большим терпением и смирением, помните, что вы входите в страдания Самого Христа Бога нашего в Гефсиманском саду. И те, которые не живут эту молитву, которые не рыдают глубоким плачем в молитве за весь мир, нас считают сумасшедшими: для них это безумие.

Итак, окружающий нас мир сделал колоссальный прогресс в смысле техническом, но не в культуре сердца в христианском смысле — сердца, открытого для страданий всего человечества, и во времени и в пространстве.

Те догматические и теоретические формулы, которые мы употребляем в нашем разговоре, нужны для осознания разумного конца нашего подвига. Кто-нибудь, действительно мудрый, может сказать мне: «Отче, вы безумный человек! Новоначальным вы говорите о таких вещах. Этот «Огонь»принес Господь с небес (см. Лк.12:49), и когда Он пришел на Землю, то единственно Он был носителем этого Духа. Как вы новоначальным монахам говорите об этом?!» Да, я знаю, что это немножко безумно — говорить об этих состояниях новоначальным. В первые дни христианства, когда были так свежи слова Христа, апостол Павел сказал, что «Он, Христос, вошел за завесу» Восьмого дня и там, где Он, должен быть наш ум (см. Евр.6:19). Так что вы видите, и апостол Павел делает ту же «ошибку», что я: он говорит новоначальным людям и называет «молоком» то, что, по существу говоря, мы переживаем, как огонь небесный.

Но все равно будем молиться за весь страждущий мир, готовые и сами переживать эти страдания. Молитесь за меня тоже… Думайте и о том, в каких духовных сферах должен вращаться наш ум.

Так вы, дорогие мои братья и сестры, держите крепко эту линию молитвы. Помните всегда Христа, Который в свое время один восходил на Голгофу, неся всю скорбь всего мира.

Всякое место — во спасение. Смысл иконографии «Лествицы». «Ныне начах». О разных духовных возрастах в одном монастыре и трудностях. О предложенной молитве. Наш принцип — заповеди Христа. О сыноположении: «Твой есмь аз». О двух сокрушенных сердцах. О гонении на совершенство. Наш путь — сострадание и единство.

Да будет имя Господне благословенно и прославлено во веки веков!

Снова я благодарю Бога, дающего мне возможность говорить с вами. В нашей свободе духовной самым лучшим сегодня будет говорить о том, что нам нужно и что нам может понадобиться в будущем. В каком-то смысле это чисто практические проблемы, стоящие пред нами, — проблема избрания места, где мы можем строить наше вечное спасение во свете Бога нашего. За это время я имел несколько встреч, одна из которых навела меня на мысль говорить с вами об очень важной проблеме: где и как нам спасаться?

Конечно, самое главное, чтобы то место, которое мы избрали или куда нас «пихнули», было бы именно тем, которое соответствует нашим желаниям и нашей потребности удобно строить свое спасение. Придя в какое бы то ни было место, мы можем оказаться в обстановке, которая во многих своих аспектах нам непонятна. Но если мы не понимаем, то это совсем не значит, что место, которое нам дал Бог, не соответствует нам. Ибо в самом начале нашей жизни мы никак не можем надеяться на свое собственное рассуждение. И если мы не способны в самом начале разобраться, то надо с плачем упасть пред Богом и сказать: «Ты меня наставь на землю праву, где я смогу строить мое спасение». И Господь всякое место может устроить так, что оно будет ко спасению. Так препобеждаем мы в самом начале наши колебания. Но когда жизнь наша прогрессирует во всех планах, тогда встает очень серьезный вопрос: насколько далеко позволено пойти в духовном преуспеянии именно в данном месте? — Одной из вечных книг для монашества нашего является «Лествица» святого Иоанна Синайского. В иконографии есть изображения, где Господь протягивает руку достигшему высшей степени, последней ступеньки лестницы. На других иконах той же «Лествицы» мы не видим того, чтобы наша рука была уже в руке Христа Спасителя, как спасенных. Есть в этом какая-то сдержанность — невозможно человеку-монаху достигнуть этой степени совершенства. И, практически говоря, если мы обойдем все монастыри земли, мы увидим разные степени дерзновений у «водящих» — игуменов. Где границы дерзновения? На самом деле этих границ нет, но в этом безграничном океане иногда ставятся какие-то ограничения.