Владимир Топоров - Святость и святые в русской духовной культуре. Том II. Три века христианства на Руси (XII–XIV вв.)

«Слышу, — писал Филофей Алексию, — что ты не бываешь ни в Киеве, ни в Литве» (РИБ, № 29, стб. 157–158). Основания для этого упрека, безусловно, были. Об этом свидетельствует и грамота патриарха Антония 1389 года, многие годы спустя после кончины Алексия: «приняв на себе вместо пасения и поучения христиан мирское начальствование», Алексий «увлекся в войны, брани и раздоры. С тем вместе он оставил Литовскую землю без епископа» (РИБ, №36, стб. 197–198).

Впоследствии имя Алексия–митрополита поминалось и 5 октября во время праздника святителей московских — Петра, Алексия, Ионы, Филиппа и Гермогена. В конце XV века чудовский архимандрит, а позже архиепископ Новгородский Геннадий воздвиг в Кремле церковь во имя Алексия и перенес туда раку с его мощами.

Эти слова, возможно, отражают паламитские привязанности митрополита Алексия, естественно подтверждаемые и другими свидетельствами.

Ср.:

Елма убо божественымъ мужемъ, хотящимъ повести написати и венца от них плетеныа похвалити полезно есть и зело успешно, не яко они таковая требующимъ, никако же их же самыа аггели похвалиша, их же «имена ихъ написана суть на небесех въ книгах», не и ныне въздвизати к тех зелному преизячьству и любви къ Богу, не тех токмо похвала послушающих и Богови подражаниемъ внимающих отсуду приходящимъ боголюбезных и в самех техъ похвалъ произволяющих прибыток обилныи и мьздовъздаание немало не сиа бо токмо едина, но и таковыми угождаемъ есть Богъ святымь бо есть похвала обыче на самого Бога въсходити и превъзноситися и в лепоту, ибо и самъ Господь нашь Исус Христос рече: «Прославляющаго мя прославлю ».

Надо сказать, что и детство Алексия в «Житии» тоже остается освещено более скудно, чем, например, в летописной «Повести о Алексии митрополите всея Руси» (Никон. летоп. 1897, 30). Сцены, изображаемые здесь, в высокой степени несут на себе черты подлинности, семейного быта и трогательны по существу. Ср.:

Отець же его и мати и бpamia вопрошаху его, глаголюще: «что тако въ печаль вдался еси, и отнюдь уклоняешися в молчанiе, и всегда книги въ рукахъ имаши, и въ сихъ точью поучяешися, къ намъ же ни единаго отъ тебе слова несть; cia бо суть иночьскаа, а не мipскаа; кто убо тебя наказа иноческимъ житiемъ жити? почто убо тако изсушилъ еси себя постомъ и жажею? не сокрушай убо себя, да не въ недугъ впадеши и насъ въ скорбь и въ печаль вдаси; повежь намъ, кто тя разврати? »

Блаженный же, мало утешивъ ихъ, паки дръжашеся своего воздръжанiа, и на позорище не хожаше, и со отроки не играше, и всяческихъ кощунiй и глумленiй отбегаше и прилежаше млъчанiюи пощенiю и прочитанiю Божественныхъ писанiй, и хожаше въ умиленiи и смиренiи всегда. Бывшу же ему возрастомъ двадесятимъ летомъ, и возлюби Бога всею душею, и вся заповеди Его тщашеся хранити, и вжеле въ иночьское житiе пострищися; и остави отца и матерь, и братiю и сестры, и вся ближникы и друзи, и женитву и всякое мiрское пристрастiе возненавиде, но точiю Богу единому работати вжеле […]

Ср. лишь некоторые моменты, относящиеся к этому периоду, в вер сии Никон. летоп. 1897, 30–31:

[…] и вниде въ манастырь Богоявленiа и пострижеся въ святый ангельскiй иноческiй образъ, и нарекоша имя ему Алексей […] И нача жестокымъ житiемъ жити, постомъ и бденiемъ и молитвами и умиленiемъ и слезами, и всякое Писание ветхое и новое извыче. Приде же въ той манастырь Богоявленiа и старець Стефанъ изъ Радонежа, духовенъ сый и подвиженъ, ибо и той Стефанъ духовнымъ и жестокымъ житiемъ живяше, братъ сый, единаго отца и единыа матери, блаженнаго игумена Сергiа, иже въ Радонежи о Господи манастырь воздвиже. И тако старець Стефанъ со Алексеемъ духовнымъ житиемъ оба купно въ единьстве живяcm а, и не точiю же се, но и во церкви на крилосе, оба по ряду стояще, пояху въ мнозе любви о Господи и смиренiи . […] Любяше ихъ и Феогнастъ митрополитъ всея Pyciu, и чясто къ себе призываше и упокоиваше и прохлажаше, и почиташе ихъ добре […] Тоже потомъ пресвященный Феогнастъ […] взя къ себе во дворъ из манастыря святаго Богоявленiа преподобнаго старца Алексея и учини его у себя наместникомъ иже спомогати ему и разсужати церковныа люди въправду по священнымъ правиломъ; и бысть въ дворе у митрополита Феогнаста преподобный старець Алексей 1 летъ 12 и 3 месяцы, въ иночестве же имея 40 летъ […]

Особо говорится здесь о большой любви Феогноста к Алексию, добродетели его ради.