Франсуа Брюн - Христос и карма. Возможен ли компромисс?

Проблема в том, что ведь на самом деле Евангелия – совсем не об этом. Конечно, если апостолы постепенно уверовали в то, что Христос был Богом, то все это во многом благодаря Его учению и Его исключительно духовному поведению, которые произвели на них сильное впечатление. Но для некоторых из них это все стало возможным еще и благодаря тем чудесным знакам, которые Он перед ними сотворил. И если все описанные в Евангелиях знаки были всего лишь условным языком для нашего пользования, то каковы же тогда были реальные знаки, сумевшие их убедить? И почему они тогда не донесли их до нас? Были ли они слишком утонченными, слишком натянутыми, слишком субъективными? Или, может, они решили, что этих знаков недостаточно, чтобы и нас в свою очередь тоже убедить, и поэтому решили, что предусмотрительнее будет придумать другие, более зрелищные и запоминающиеся?

Но тогда, по какому праву вообще мы можем утверждать или хотя бы просто подозревать, что они не передали нам подлинные знаки, побудившие их самих поверить во Христа? Я вам скажу. Просто для всех наших экзегетов было очевидно, что Дева не может родить ребенка, что невозможно ходить по воде или исцелить слепорожденного с помощью слюны; что мертвые не могу предстать перед живыми, потому что они мертвы. Вся проблема только в этом. Все остальное в их доказательствах лишь обычный профессионализм риторики.

Евангелисты нам говорят, что апостолы нашли могилу Христа пустой и сразу уверовали. Тогда как для большинства наших экзегетов очевидно, что апостолы просто почувствовали (неведомо как), что каким-то образом (непонятно, каким) Христос жив и будет всегда живым, и, чтобы и мы тоже смогли в это поверить, они и выдумали всю эту шитую белыми нитками историю про пустую могилу. Но чего тогда стоит вся их убежденность, если они не могут дать нам в ней отчета? Я, конечно, сильно упрощаю, но корень проблемы именно в этом.

Ведь, как я вам уже говорил, и жизни святых тоже наполнены схожими феноменами. Тут нередко бывает много свидетелей, да еще таких, кому вполне можно доверять. И в их случае уже речи нет о языке, пытающемся внушить нам что-то, не совпадающее с реальностью. Кроме того, такие феномены встречаются и в других религиях, а порой даже совсем вне религиозного контекста.

Очистив Евангелия от присущих им «чудесных» элементов, наши экзегеты тем самым очистили их заодно и от всей конкретики. Их Бог уже никак не связан с этим миром. Он отошел от дел, по крайней мере, до конца времен. В итоге, такое исповедание веры оказалось всего лишь еще одним философским учением наряду с множеством других и никому уже не интересно.

Я, правда, не преувеличиваю. Множество таких примеров вы найдете в моей книги «О Христе по-другому». Это правда, повторюсь, что после восшествия на папский престол Бенедикта XVI-го была у нас попытка возврата к традиционной западной теологии, со всеми ее слабостями и отклонениями, но и со всем, что в ней есть самого лучшего. Но весь этот период краха веры даже у тех, кто был призван ее защищать и распространять, нанес нам колоссальный ущерб, опустошил семинарии и приходы. Те, кто покинули тогда веру и Церковь, так и не вернулись. Церкви пустеют, священников не хватает. На будущий 2013-й год при нынешнем числе диаконов запланировано рукоположение всего лишь 76 новых священников по всей Франции. Тогда, похоже, всем этим дьяконам уже прямиком предписан путь к рукоположению в священники. Иначе мы вообще не застрахованы от возврата всех этих разрушительных тенденций с новой силой при следующем Папе. При этом понтификате было столько негативных моментов, что есть риск, что, критикуя и отвергая их, люди заодно отвергнут и все то хорошее, что тоже налицо. В книжных магазинах, в отделе религиозной литературы, теперь полно псевдонаучных и не очень добротно сработанных изданий, авторы которых считают своим долгом подрывать основы веры изнутри. Я уже писал об этом подробно в своей книжечке, посвященной апостолу Павлу [327], а также в связи с библиографией по св. Максиму Исповеднику [328]. Богословие Католической и Протестантской церквей потеряло нить великой традиции. Оно отдано сегодня во власть любым новым и мимолетным веяниям, поскольку то и дело пытается перевести на христианский язык все последние писки моды, от структурализма до «гуманитарных наук», будь то психология или социология! Но ведь все это уже проделал св. Фома Аквинский с аристотелевским учением! Тогда как греческий святые Отцы, наоборот, используя категории и словарь платонизма, самого востребованного философского направления своего времени, сумели в то же время освободиться от его влияния и превзойти его, как это прекрасно показал в своей книге отец Даниелу [329].