Франсуа Брюн - Бог и сатана. Борьба продолжается

Книга Ф. Брюна «Бог и сатана. Борьба продолжается» представляет собой необычное явление. Прежде всего потому, что ее написал католический священник, который на смертном одре принял Православие. К этому непростому решению о. Ф. Брюн шел всю свою жизнь. В своих книгах он резко выступал как против избыточного католического рационализма, так и против чрезмерностей католического мистицизма. В католической мистике о. Ф.Брюн справедливо видел проявления гордыни, слащавости и самопревозношения. В публикуемой ныне книге мы можем найтие достаточное количество примеров таких изъянов.

Возьмем хотя бы случай с госпожой Женни Брюйер (1845–1909), которая возомнила, что Пресвятая Богородица будто бы возложила на нее некую особую миссию. Став монахиней, она заявила, что к ней явилась Святая Дева и в дальнейшем Женни услаждалась следующими видениями и переживаниями: «Сначала я пережила юность Девы, затем – целомудренный брак материнства. Самой сладостной порой моей чудесной жизни была беременность, начало которой восходит к таинственному и всепоглощающему величию испепеляющей и неодолимой любви: «Сила Вышнего осенит тебя!» (Лук. 1,27). Сокровенные милости Жениха, которые я знала прежде, были всего лишь бледной прелюдией… Я носила в себе сладостную ношу, я чувствовала, как она шевелиться в своей добровольной темнице. Он жил своей матерью и супругой, но спешил покинуть мое чрево, чтобы спасти мир. И вот пришла ночь Рождества – какое сладостное чувство!…Но ребенок был и супругом. У него была сила и любовь, и своими ласками Супруг восторжествовал над моим целомудренным сопротивлением. Я вся млела от любви, когда его губы всю меня привлекли к себе и я почувствовала, что перехожу в моего возлюбленного! Это не образы и не видения: все было пережито по-настоящему в моем физическом и нравственном существе». Отметим также, что пред смертью Женни Брюйер… лично оформила все документы на собственную канонизацию.

В православном сознании подобный опыт именуется тяжкой прелестью, добавим мы, замешанной на сексуальности и невостребованном материнстве. Не случайно один наблюдатель, с трудом вырвавшийся из-под воздействия Женни Брюйер, справедливо замечает: «Наверное, надо было сказать этой женщине: “Мадам, вы рождены для материнства, а не для безбрачия: все в вас кричит о том, что вы должны стать матерью, и эта потребность заставляет мечтать о том, что Вы не сделали…” »

По понятным причинам отец Франсуа Брюн не привлек к анализу опыта Женни Брюйер прелестные видения Терезы Авильской, которой являлся некто, подобный Ангелу и пронзал ей внутренности, в т. ч. соответствующие органы, в результате чего она остро чувствовала сладостную истому. Католическая Церковь уже признала Терезу Авильскую святой, попутно канонизировав и ее опыт.

Известная недоговоренность присутствует и в других сюжетах. Так, отец Ф.Брюн справедливо развенчивает т. н. явления Девы Марии в Межигорье (Хорватия, 30 июня 1981 г.) и показывает гнилые духовные плоды подобных прелестных видений: «Начнем с того, что на отца Йозо Зовко, францисканца, организующего эти явления, поступает столько жалоб от женщин самых разных стран, обвиняющих его в сексуальном домогательстве, что епископ наконец решил убрать его с этого места. Не отстает от него и отец Томислав Власич: за несколько лет до начала упомянутых «явлений» от него забеременела одна монахиня, но гораздо хуже в этой истории то, что отец отказался признать отцовство, и понадобилось решение светского суда об установлении отцовства».

О. Франсуа Брюн не посягает на основы, тем не менее, следует воздать должное духовному мужеству автора, который правдиво показывает тот карнавал, который творится вокруг двусмысленных и обманчивых видений и явлений. В случае Женни Брюйер под ее гипноз попадали даже такие интеллектуалы, как кардинал Жан Питра, известный патролог и канонист.

Картина становится еще более гротескной, если мы вспомним, что «Женни Брюйер каждый год на Рождество неким «мистическим» образом производила на свет Младенца-Иисуса – малыша, которого, конечно же, никто никогда не видел, но которого она нежно кормила грудью, а потом с бесконечными предосторожностями передавала какой-нибудь другой избранной монахине, чтобы и та, в свою очередь, дала ему грудь». Сцена, достойная Тиля Уленшпигеля с его «невидимой картиной» или Нового платья короля Ганса Христиана Андерсена!