Франсуа Брюн - Христос и карма. Возможен ли компромисс?

Дэвид Бом (ум. в 1992) был профессором Лондонского Бирбек Колледжа. Он был из числа тех, у кого подобная концепция составляла самую сердцевину мысли. На одной конференции его спросили: «Вы утверждаете, если я вас правильно понял, что ваша мысль составляет часть моего собственного сознания и становится поэтому частью моей мысли, и это меняет уже и мою мысль». И Дэвид Бом просто ответил: «И vice versa. И наоборот» [188].

Ваше сознание тогда находится в постоянном взаимодействии со всеми сознаниями вселенной. «Тогда все мы, каждый из нас, оказываемся частями той великой голограммы, которая называется Творением, которая оказывается “Я” каждого из нас с вами. И тогда вы уже не можете упрекнуть кого-то в том, что он вам сделал: мы сами себе это сделали. Вы сами создали собственную реальность. Это все космическая игра, в которой кроме вас никого нет» [189].

А это все вносит серьезные осложнения в понятие кармы!

Но такое взаимодействие охватывает собой все сущности универсума, вплоть до мельчайших частиц. Отсюда и знаменитые формулы: сорвав розу, вы потревожили звезды. Или: бури, опустошившие этим летом нашу страну, возможно, были вызваны биением крыльев бабочки на другом континенте. За поэтическим преувеличением этих формул лежит какая-то правда; хотя, конечно, на самом деле все гораздо сложнее.

Некоторые ученые доходят до того, что ставят под вопрос даже само понятие пространства, например, Бернард д’Эспаньят: «Пространственная разделенность объектов есть… в некоторой степени, модус нашего восприятия» [190]. А ведь такого направления мысли поддерживаются и многие другие ученые [191].

Некоторые работают скорее над понятием времени, как, например, Оливер Коста де Борегард: «Прошлое, настоящее и будущее Вселенной существуют одновременно, – не прямо сейчас, конечно, это было бы противоречием» [192]. Что касается проблемы времени, тот тут Ортоли с Фарабордом называют всего два имени известных физиков [193]. В связи с этой загадкой времени стоит вспомнить, что в опыте околосмертных переживаний, в тот момент, когда умирающий видит и заново переживает всю свою жизнь, одновременно с этим могут возникнуть и сцены, относящиеся к нашему будущему. Мы можем их увидеть, как бы заранее, с той же ясностью, что и сцены прошлого. То есть прошлое, настоящее и будущее существуют «одновременно», что не значит: сейчас [194].

В действительности, не стоит так поспешно бросаться на школьные тонкости. Пространство и время: все согласны в том, что эти аспекты взаимосвязаны. Так, Коста де Борегард уточняет, что такая взаимосвязь элементов универсума «с расстоянием, как с пространственным, так и с временным, не возрастает… Она осуществляет свой закон через пространство-время все целиком, как единое целое… Всё связано со всем, с самой последней мелочью и тонкостью» [195]. Тогда наша модель голог раммы применима не только к пространству, но и ко времени, сквозь века, а значит, и сквозь миллионы лет. Фантастическая перспектива, уводящая далеко за пределы того, что мы до сих пор думали о нашей Вселенной!

Именно это и хотели проверить многочисленные ученые, всерьез бравшиеся за изучение древних религиозных традиций, тех самых, к которым с таким презрением относились их предшественники. Но обращались они при этом обычно к традициям Индии, Китая и Японии, реже к исламу, и практически никогда – к христианству.

Мы уже видели, как Эрвин Шредингер искал аналогии в Ведах и Упанишадах. Он хотя бы признал, что дело того стоило. От чего у меня возникает чувство настоящего облегчения: я ведь тоже прочел все, что мог, в Ведах и Упанишадах, и мне всегда казалось, что из такого изобилия мыслей каждый черпает, что может, вычитывая там то, что ему самому ближе. Поскольку я столь же долго корпел и над древними средневековыми латинскими и византийскими текстами, я хорошо знаю, как трудно прочитать в них именно то, что вкладывали в них древние авторы. Сопоставляя их мысли с нашими современными категориями и с собственными предпочтениями, мы рискуем приписать им совсем не то, что их авторы хотели сказать на самом деле.

И все-таки некоторые сопоставления напрашиваются тут сами собой. Не стоит вдаваться в детали, но ведь верно, что в целом сама картина мира с ее концепцией материи, пространства и времени, характерная для всех этих древних традиций, гораздо ближе к той картине мира, которую сегодня открывают и возвращают нам современные ученые. Недаром Нильс Бор, когда после Второй мировой войны его посвятили в рыцари, выбрал себе в качестве герба символ инь и янь.