Андрей Фёдоров - Идрис и Пифон

Тем временем Соколов подошёл к сцене ещё ближе. Пустов отпустил женщину и повернулся к Евгению. Их взгляды встретились, будто состоялась судьбоносная дуэль Индейца и полковника Дугласа Мортимера из фильма «На несколько долларов больше…»

– Помнишь меня? – прищурил глаз Соколов, – мы в последний раз виделись год назад, если забыл…

– Помню, – отвечал вполголоса, чтобы в зале не услышали, Пустов, кивнув головой, – ты мне всю жизнь сломал!

– Как ты её ломал тем, кого обманул, – вполголоса отвечал Евгений, взглянул на Антонину и отмахнулся, дабы та села на своё место в зале. Та повиновалась, спешно вернувшись в зал. Потом Соколов обернулся к публике и гневно воскликнул, – вы пришли сюда за чудом?! Так получите его! – повернулся к Идрису и протянул ему руку, – прочитай моё прошлое!

Пустов нехотя взял его руку, потом встревожено взглянул на публику, которая уже отчасти стала относиться к Идрису скептически, с нескрываемым недовольством перешёптываясь между собой. «Может быть, всё ещё можно будет обернуть в свою пользу?» – подумал Дмитрий и решил действовать.

– Тебя зовут Евгений Соколов. Ты являешься популяризатором науки и главным редактором журнала «Научная Среда», ещё ты занимаешься разоблачением различных магов, экстрасенсов, телепатов и сверхлюдей. Но как экстрасенс могу сказать точно, что ты лжец, поднимающий уровень своей популярности за счёт других. Более талантливых и способных…

Соколов рассмеялся. Пустов нервно отпустил его руку.

– Да эту информацию обо мне любой дурак в «Википедии» найдёт. Попробуй рассказать про меня то, чего точно никто не знает, талантливый ты мой! Имя моей матери, моего отца? Может быть, сможешь сказать, как зовут моих школьных друзей? Или поведай, какую оценку по химии я получил, когда учился в седьмом классе. Сейчас скажу дату… – задумался, – 19 марта!

– Четвёрку! – Дмитрий сделал вид, что ответил уверенно. На самом деле тыкал пальцем в небо. Понятное дело, что лучше было бы промолчать, но если не сохранить лицо перед остальными зрителями (а они, заплатив деньги, за выступление, пока ещё с большим раздражением смотрели на выходки Соколова), могут даже потребовать свои деньги обратно, а этого допустить вот совсем никак нельзя: финансовое положение Пустова и так оставляло желать лучшего. В любом случае, если Соколов назовёт другую, а он так и сделает, Идрис уже был готов обвинить своего оппонента во лжи.

Евгений развёл руками.

– Я запомнил этот день очень хорошо. Нам тогда учительница по химии дала пять тестов. Перед проверкой спросила класс, как тот хочет, чтобы она оценила работу: одной оценкой за пять тестов или пятью? Все выбрали второй вариант, – Соколов усмехнулся, – и в тот день я получил пять двоек подряд, – после чего улыбнулся, ожидая следующего хода Пустова.

Тот же, поразмыслив мозгами, понял, что Евгения за историю с таким подробным бэкграундом почти невозможно обвинить во лжи, и уже пожалел, что решил идти до конца.

– Интересная история. Только что придумал?!

Соколов рассмеялся.

– Если бы ты прочитал мою книгу «Искусство изобличить» про разоблачения экстрасенсов, то знал бы её. А ознакомиться с ней, знаешь ли было бы полезно. Зная, как я разоблачаю других, авось бы ты и не попался. Хотя вам попасться проще простого: все приёмы уж давно избиты.

– Читать нет времени. Работаю в отличие от тебя – бездельника!

– Работаешь?! – возмутился Евгений, – может, скорее обманываешь?!

– Обманываешь нас тут ты со своими историями про пять двоек для тупых дегенератов, которым лапшу с ушей лень снимать.

У Соколова чуть крыша не поехала от удивления. Он сделал придурковатое выражение лица и повернулся к публике.

– Я?! – потом снова повернулся к Идрису, – а ну-ка, чудотворец ты мой, давай проверим! Надеюсь, ты не против. Когда мы виделись в последний раз, у меня зрение было плохим, а сейчас ещё хуже. Увы, годы сидения перед компьютером заставили меня надеть очки. Лазерную коррекцию сделать можно, но что-то мне страшно. Сам понимаешь… Операция, все дела, – гневно взглянул Пустову в самую душу, будто ковыряясь там грязным ноготочком, – вылечи меня. Верни мне зрение, чтобы была единица на оба глаза. Пожалуйста!

Публика вопросительно взглянула на Антонину, которая, казалось, специально медленно спускается, вниз, словно стекает как желейная масса, к полу, чтобы тихо и под шумок незаметно слинять отсюда прочь. Та же замерла, глупо оглядываясь по сторонам с кривой улыбкой на лице, будто делала вид, что не при делах.