И Калышева - Основы истинной науки - I

Научных доказательств учение это совсем не имеет; учение о материи не только во времена Эпикура, но и в настоящее время не стоит на такой высоте, чтобы быть в состоянии точно доказать, составляют ли силы следствия свойств материи, или наоборот. Таким образом, и это положение материалистов не может быть даже причислено к числу научных гипотез, ибо научная гипотеза должна иметь верные и бесспорные умозрительные доказательства, построенные на опытных данных, здесь же ничего подобного мы не видим.

Это должно быть названо просто допущением или голословным представлением. Древние материалисты считали это положение настолько очевидным при своих малых познаниях сущности материи, что не трудились даже доказывать его.

Кроме того, что оно легко понимается, оно чрезвычайно удобно и прекрасно маскирует незнание учёными вопросов сущностей и начал. Что может быть более удобно, как объяснение всех явлений природы проявлением качеств и свойств материи, в особенности когда нет необходимости указывать, какое именно качество проявляется, каким образом и вследствие каких причин. Ведь это позволяет каждому незнающему человеку скрывать своё незнание за этими голословными заявлениями о качествах и свойствах, как за каменной стеной. Какое бы непонятное явление ни случилось в природе, всё объяснялось чудесными свойствами материи, и это представление, в сущности совершенно ненаучное, маскировало всё научное незнание людей и выставляло их знающими.

Опровержений этому положению появлялось слишком много, чтобы можно было упомянуть хотя о сотой части их; скажем только, что против него писали: Ньютон, Декарт, Гюйгенс, Бернулли, и, наконец, Вольтер направлял свои злые сатиры на науку, допускающую такие несообразности. В опровержение этих пресловутых и никому не понятных качеств материи, никем не выясненных и ничем не подтверждающихся, больше всех писал Лейбниц и называл их qualitas occulta. В то время как столь великие умы протестовали против этого положения, оно от древних материалистов, в полном своём объёме и без малейших изменений, переходило к материалистам средних веков, а от них со временем перешло и к современным. Ничто не было в состоянии уничтожить или пошатнуть представление невежественное, но соответствующее низкому уровню нравственного развития общества.

Современные материалисты убеждены, что это положение в последнее время доказано Молешоттом и Бюхнером, которые находили также возможным признавать, что силы составляют свойства материи, но подобных доказательств и следа в науке нет. Молешотт и Бюхнер совсем и не думали доказывать этого, а те места, в которых они упоминали о свойствах материи, должны быть признаны лишь одобрениями давно, будто бы, известных и доказанных систем, но никак не доказательствами новой теории.

Вот что говорит Ланге (История материал., т.II, стр. 184, 185); «В молешоттовском „Круговороте жизни“ очень длинная глава, озаглавленная „Сила и вещество“, содержит главным образом полемику против аристотелевского понятия о силе, против теологии, против принятия сверхчувственной силы и т.п., но в ней слишком мало указаний и полное отсутствие доказательств об отношении простой силы притяжения или отталкивания между двумя атомами к самим атомам, которые предполагаются носителями этой силы. Мы слышим, что сила не есть толкающий Бог, но мы не слышим, как же собственно она это делает, чтобы, начиная от частички вещества через пустое пространство вызвать движение к другой частичке. В сущности, мы получаем только один миф вместо другого мифа».

«Именно то свойство вещества, - говорит он, - которое делает возможным его движение, мы называем силой. Основные вещества обнаруживают свои свойства только по отношению к другим.

Но если они недостаточно близки, при надлежащих обстоятельствах, то они не обнаруживают ни сталкивания, ни притяжения. Ясно - здесь недостаёт силы, но она незаметна нашим чувствам, потому что нет случая к достижению. „Где бы ни находился кислород, он обладает сходством с кали“...

В этом месте сочинений мы застаём Молешотта в полном разгуле самой бездоказательной схоластики с таким авторитетом, что можно подумать, что он сам творил мир; его „сродство“ есть превосходнейшее качество, как того только возможно требовать. Оно сидит в кислороде, как бы с человеческими руками. Если приблизить кали, то руки сейчас же его хватают; если нет, то всё же существуют руки и желание хватать кали.