И Калышева - Основы истинной науки - I

На основании вышеприведённых соображений мы имеем полное право заключить, что как мировоззрение позитивистов, их способы исследования природы, так и выводы, делаемые ими, не могут считаться безусловно верными и непогрешимыми, ибо предметом их изучения служит не сама вещь, не самое явление природы, рассматриваемые в самом себе, а лишь одно впечатление, которое производит эта вещь на органы чувств. Изучая впечатления вместо самих предметов, позитивисты изучают нечто совершенно в природе не существующее и совершенно не схожее ни по своей природе, ни по своей сущности с действительно существующим предметом.

С этим обстоятельством, которого никогда позитивисты не принимали во внимание при своём исследовании природы, надо считаться гораздо серьёзнее, чем с психической несостоятельностью человека, чем с научными правильно построенными гипотезами и чем с галлюцинациями чувств. Если в припадке психического аффекта, какой-нибудь позитивист и составит нелепую теорию, то другие немедленно это заметят и исправят ошибку, а невозможность познания предметов в самом себе через непосредственный опыт есть болезнь повальная, против которой до сих пор позитивисты никаких мер не приняли, и которая с основания их науки вводила их в страшные заблуждения и продолжает это и в настоящее время, придавая всему позитивизму ненаучное и несерьёзное значение.

Второе возражение, которое мы обязаны представить, должно касаться вопроса о полноте позитивных знаний и достаточности объяснений, даваемых позитивизмом фактам и явлениям, добытым экспериментом. Отчасти вопрос этот выяснен предыдущим возражением. В нём мы видели наглядно ту крупную ошибку, в которую вдаются позитивисты при каждом своём опыте вследствие того, что не допускают простора мысли и останавливают ход всякого вывода в пределах опыта. Если бы не мысль была подчинена опыту, но опыт был бы подчинен выводам разума, то с изменением ролей обоих факторов знания, изменился бы и самый смысл эксперимента, а пределы познаваемого расширились бы сами собой естественным образом, сообразно развитию мысли. В этом случае позитивизм никогда не мог бы вдаться в столь грубую ошибку, чтобы принимать впечатление, производимое каким-нибудь предметом на органы чувств за самый предмет, рассматриваемый в самом себе.

Проследите всё учение позитивистов, все их теории и все выводы, и вы всюду заметите постоянное угнетение мысли, порабощение свободы всякого умозаключения и ограничение выводов пределами опыта и наблюдения. Неизбежным следствием подобного образа действия при изучении фактов и явлений природы является вполне понятная узкость и поверхностность позитивных взглядов на природу, делающая все их теории недоконченными и недосказанными. Эта незаконченность заставляет всякого свободомыслящего и любознательного человека желать более просторных, более смелых выводов и чувствовать, что они вполне возможны, но что почему-то они не делаются, что почему-то позитивная мысль обрывается без видимой для разума причины в то время, когда она вполне свободно могла бы идти дальше, не погрешая ни против логики, ни против здравого смысла.

В настоящее время большинство самих приверженцев позитивизма чувствуют этот гнёт мысли и недостаточность своих же собственных теорий и систем. Они охотно извиняют ему этот недостаток, видя в нём доказательство молодости своей науки. Они полагают, что наука имеет ещё мало данных для того чтобы позволить себе делать более смелые заключения, но что со временем эти все пробелы и недоговорённости сами собой заполнятся. Однако не все такого мнения, и в настоящее ещё время мы можем указать на людей, которые положительно настаивают на том, что нет пробелов и недомолвок в позитивизме, что все его теории и системы достаточно полны, что рациональная наука не имеет права давать более смелых суждений, иначе она утратит свой серьёзный характер и перестанет быть положительной, позитивной.

Попробуем ответить на оба эти мнения, как тем, которые сознают неполноту позитивного учения, так и тем, которые считают их достаточно полными. Начнём с последних.

Чтобы ответ был нагляднее, сравним полноту естествознаний, которыми владеет позитивизм, с полнотой знаний, которую мы требуем от специалиста по какому-либо другому, военному, коммерческому или техническому делу.

На подобного рода сравнение мы имеем полнейшее право, ибо слово «знаю», так же, как и всякое другое слово, должно заключать в себе только одно значение. Если понятий несколько или одно и то же понятие имеет резкие оттенки, то одного слова становится недостаточно, и для обозначения их нужно столько же слов, сколько понятий или их оттенков. Значение слов иногда меняется прилагательными, которые сопровождают это слово, но если и прилагательные одинаковые, то мы всегда приписываем этому слову или выражению, абсолютно одинаковое значение, иначе была бы всегда путаница в пониманиях при передаче мыслей, и говорящий в одном смысле мог бы быть понятым в другом.