Вейл Оуэн - Жизнь высших миров

Там были и деревья, в том числе и довольно высокие, но в большинстве своем — без листьев. Даже если листья и были, от этого деревья не становились краше, потому что листва имела темно-зеленый или желтый цвет и напоминала скорее саблеобразные шипы, как будто деревья впитали в себя дух враждебности, исходящий от тех, кто живет поблизости от них.

Время от времени нам приходилось пересекать русла рек, изобилующие валунами и острыми камнями; воды в них было мало, и к тому же она была мутна от ила и грязи и скверно пахла.

Мы шли долго, очень долго, пока не добрались наконец до колонии, которую искали. Это был не город, но просто скопление домов — больших и маленьких, разбросанных по округе в полном беспорядке, так что никаких улиц в этом поселении не было. Многие строения представляли собою обычные глинобитные мазанки; встречались даже уложенные друг на друга, в форме навеса, каменные плиты. На открытых местах кое-где горели костры — источник света для обитателей этого места. Вокруг костров группами сидели люди: некоторые молча глядели на огонь, иные громко ссорились, а некоторые даже дрались друг с другом в слепой ярости.

Мы подошли к одной из групп сидевших молча людей, встали рядом и долго смотрели на них, скорбя в сердце своем об их духовной беспомощности. Взяв друг друга за руки, мы возблагодарили Отца нашего за то, что Он доверил нам оказание помощи этим несчастным.

Четверг, 3 январь 1918 г.

Мы приблизились к группе людей, сидевших и лежавших вокруг мерцающего огня в угрюмом молчании. Мы стояли прямо за их спинами, но ни один из них не поднял глаз; а если бы и сделал это, то всё равно не увидел бы нас, поскольку наше состояние, даже после долгого пути, требовавшего периодической адаптации к условиям нижних сфер, всё еще оставалось недоступным для их зрения. Но мы взяли друг друга за руки и начали постепенно «проявляться» на их уровне, что явно встревожило людей, ибо они почувствовали рядом с собою незримое присутствие чего-то неведомого и необъяснимого. Так бывает всегда: как только человек соприкасается с чем-то более одухотворенным, нежели он сам, это неизменно вызывает у него беспокойство и раздражение, удерживающие его в рамках собственного мира. Путь наверх нелегок и чреват всевозможными трудностями и частыми неудачами. Но награда, ожидающая странника в конце пути, с лихвой компенсирует все пережитые страдания. Правда, сами люди об этом не знают, но всё же могут кое-что услышать от тех, кто, подобно нам, спускается в нижестоящие мир.

Наконец один из них поднялся и стал встревожено вглядываться в темноту. Это был человек высокорослый и худой, с узловатыми конечностями, сутулый и скрюченный. На него невозможно было смотреть без жалости, такая безнадежность и такое глубокое от — чаяние были написаны на его лице и отражены во всем облике. Шаркающей походкой двинулся он в нашу сторону, остановился недалеко от нас и застыл в изумлении. Мы знали, что, хотя и очень смутно, обитатели этого мрачного места могли теперь видеть нас, во всяком случае — некоторые из них.

Тогда и я шагнул вперед и сказал: «Ты выглядишь усталым, друг мой, и разум твой растревожен. Можем ли мы как-нибудь помочь тебе?». И мы услышали его голос. Странный, необычный это был голос. Он был похож на глубокий вздох, разнесшийся по коридорам подземелья. Он сказал: «Кто ты? Ты не один, я вижу, за твоей спиной стоят другие. Вы не из этой страны. Откуда вы и для чего пришли в это мрачное место?»

Теперь я всмотрелся в его лицо еще более пристально, потому что голос, как бы призрачно он ни звучал, показался мне знакомым; во всяком случае, не совсем чужим. И тут я узнал его. Ведь на Земле мы с ним жили по-соседству. Он был судьею в городке недалеко от моего дома. Я назвал его по имени, но, вопреки моему ожиданию, он даже не удивился, только посмотрел на меня непонимающе. Тогда я напомнил ему название города и имя его жены; и он, потупив глаза и приложив ладонь ко лбу, задумался. Видно было, что он силится что-то вспомнить. Похоже, что первым он вспомнил имя своей жен: глядя мне прямо в лицо, он повторял его снова и снова. Я опять назвал его по имени, и в тот же миг он закричал: «Я вспомнил, вспомнил! Что с ней? Ты знаешь о ней что-нибудь? Почему она меня оставила?»

Я сказал ему, что жена его сейчас — в более высокой сфере и не может встретиться с ним, пока он сам не начнет восхождение к ее нынешнему дому. Он не до конца понял смысл моих слов. Здесь, в этих мрачных сферах, люди настолько ослеплены, что в большинстве своем не осознают, где находятся, и не помнят, что когда-то перешли сюда из земной жизни. Лишь иногда промелькнет в их сознании, подобно искре, воспоминание о прошлой жизни, но тут же угасает, оставляя после себя лишь пустоту. Так что большинство их просто не знает, что раньше они жили еще где-то, помимо этой преисподней. Но когда они устают от своих мучений и у них появляется желание жить в мире менее грубом, чем этот, и среди людей менее жестоких и испорченных, память снова возвращается в их полусонный разум, и тогда они по-настоящему чувствуют муки раскаяния.