Августин Кальме - Трактат о явлениях духов, ангелов, демонов, а также о привидениях и вампирах

Некоторые, словно мертвые, не обнаруживали признаков жизни, тогда как всё слышали и понимали что говорили другие, — и употребляли все усилия заговорить и доказать что они живы, но, не смотря на это, они не могли ни говорить, ни обнаруживать каких бы то ни было признаков жизни [291].

Иероним Кордан говорит [292], что он произвольно впадал в исступление, он не помнит, как сам говорить, чувствовал ли он в этом состоянии тяжелую тоску, или нет, но не чувствовал, как он уверяет, ни ядовитых ран, ни того, как таскали его. «Я слышу, говорить Кордан., разговор около себя, но нисколько не понимаю его. И если я хочу впасть в исступление, то я чувствую около сердца отделение души от тела, совершающееся через голову главным образом и мозг, как через дверцу; после этого я лишаюсь чувств и замечаю только, что я вне себя».

Эти экстатические состояния могут стоять в связи с рассказами о лапландцах [293], которые представлены нами в исследовании «О явлениях отошедших душ», в главе тринадцатой.

Заметим здесь, что змеи, мухи, сонливая белка и другие в течение всей зимы пребывают словно мертвые. Жабы, змеи и устрицы могут жить заключенные в каменных кусках в течение многих лет и даже столетий. Кардинал де Рец в своих мемуарах замечает [294], что во время пребывания его на острове Минорке, правитель острова позволил вытащить скалу из моря, в которой (когда ее разбили) найдены живые устрицы, оказавшиеся весьма вкусными.

На берегах Сицилии, Мальты, Сардинии, Италии и др. находятся улитки, называемые каменными финиками потому, что они по виду похожи на пальмовые финики. Пролезая в камень через иголочные отверстия и добывая внутри камня пищу, улитки вырастают так, что не могут потом выйти оттуда, если не разбить скалы и не освободить их. Вынув из камня, этих улиток моют, их очищают и солят. Имея вид пальмового финика или пальца, эти улитки называются то финиками, то дактилями.

Некоторые лица могут, вовсе не дыша, оставаться долгое время в воде.

Многие умирают от сгущения крови, которая коченеет и твердеет в жилах у людей поевших болиголова (schierlingskraut) и уязвленных змеей. Некоторых настигает смерть при сильном волнении крови, которое иногда случается от горячек, яда, моровых болезней, а также у людей насильственно умерших или задохнувшихся в воде.

Умершим от болезней первого рода можно возвратить жизнь только чудесным образом потому, что для возвращения жизни умершим необходимо кровь сделать жидкой и восстановить перистальтное (чревообразное) движение сердца. Умерших от болезней второго рода можно иногда возвращать к жизни и без чуда; стоит только для этого удалить препятствия, остановившие движение сердца подобно тому, как и маятник можно привести в движение опять, если удалить чуждое тело, — волос или атом, — которое препятствовало движению маятника.

Если приведенные факты неоспоримы, то нельзя ли допустить, что вампиры, умершие от горячки в Венгрии, Силезии и Моравии, продолжали жизнь в гробах, подобно животным, о которых мы говорили, и птицам, которые прячутся в озерах и болотах Польши, и в северных странах во время зимы, в течение которой они бездыханны, бесчувственны и безжизненны. Жизнь, движение и деятельность возвращаются им при наступлении весны, когда солнце нагревает воду, или если приблизить их к умеренному теплу. Они оживают и принимаются за прежнюю деятельность, приостановленную на время холодом.

Точно также и вампиры возвращаются к жизни в своих гробах по истечении некоторого времени, но душа покидает их совершенно уже после разрушения тела. Если органы тела истлеют и разрушатся, то их нельзя уже возвратить к жизни; поэтому-то, чтобы отнять у души всякую возможность снова оживить тело и посредством его беспокоить живых, народы упомянутых стран прокалывают вампирам сердце, отрезают им голову и сжигают их тело.

Нет ничего удивительного в том, что у казненных и умерших от горячки растут волосы на голове и бороде и ногти, что тела их мягки и гибки, и что их кровь отделяют экскременты: все это возможно в человеческом теле до тех пор, пока продолжится в нем растительная жизнь. Если верно то, что мертвые едят в гробах все, что только попадет им под руку, то необходимо допустить, что они только мнимо умершие, что они живы, что они заживо погребенные, напр. в бешенстве, — и, опомнившись, стараются высвободиться из несчастного состояния, в которое они поставлены в гробу. Но весьма трудно, да и невозможно объяснить, каким образом вампиры, или заживо погребенные, выходят из гробов своих для того, чтобы беспокоить живых, каким образом они снова возвращаются в свои гробы? — вот вопросы, которые настоятельно требуют положительного ответа; между тем все рассказы, какие нам известны, представляют этот факт, как известный, но не объясняют ни способа, каким он совершен, ни ближайших обстоятельств его, тогда как на самом деле все это — самая необходимая и интереснейшая часть в рассказе, — необходимая потому, что тогда видно было бы, что истинно и что вымышлено в рассказе, интересная потому, что только в таком случае видна была бы логическая нить, последовательность и связь в рассказываемом событии.